– Но как можно заставить сказать такое на камеру?! – возмутился Авдеев. – Малюков предатель, вот что я вам скажу!

– Я не уверен в этом, – нахмурив брови, возразил ему Красиков. – Илья Григорьевич, вы ведь отлично знаете Малюкова. Он не тот человек, который будет гнаться за богатством или славой. Сколько лет он работал у вас в институте? – посмотрел он на директора.

Тот, в свою очередь, перевел взгляд на начальника лаборатории морских млекопитающих.

– Чуть больше десяти лет, – нехотя ответил Авдеев. – И он всегда держался в стороне от коллектива и явно считал себя гением дрессуры. Он никогда не участвовал ни в корпоративах, ни в мероприятиях института, не соглашался поработать с новенькими, чтобы обучить их азам тренерской работы. У него даже семьи-то нет! Он зациклен только на своих животных и на себе самом. Вернее, на своей работе! – возмущенно восклицал Илья Григорьевич.

– Ну, приверженность своей работе и отсутствие семьи – это еще не показатель того, что человек совершит предательство Родины и уйдет служить врагу, – добродушно улыбнулся на речи Авдеева Степнов. – Он ведь не требовал повышения зарплаты для себя, как для гения? – посмотрел он на Илью Григорьевича.

– Нет, – смутился тот. – Он даже наоборот, насколько я знаю, вкладывал свои деньги из зарплаты для дополнительного пайка своим лахтакам. Он чуть ли не жил с ними в воде, – добавил он с усмешкой.

– Вот видите, – на этот раз на защиту Виктора встал и Красиков. – А как насчет амбиций? Когда я общался с Виктором, у меня создалось впечатление, что он очень переживает за проект, к которому привлекли его и его животных. Он, как мне кажется, искренне хотел помочь нашему Северному флоту и сделать из Беляша и Зоси хороших специалистов по охранной и диверсионной работе под водой, – серьезно добавил он.

– Нареканий по работе он не имел, это правда, – с тяжелым вздохом согласился Авдеев. – Вынужден признать, я и сам ценил его как инструктора тюленей. Но вот это… – Он с возмущением указал на экран монитора, на котором зависло лицо Малюкова, когда запись остановилась. – Вот это я не могу понять.

– Иногда то, что мы видим или слышим, не является истиной, – заметил генерал Степнов. – Все зависит не от нашего слуха или зрения, а от того, как мы воспринимаем то, что видим и слышим. А восприятие, в свою очередь, будет зависеть от фактов. От того, что мы знаем или чего не знаем о том или ином объекте. Или, в данном случае, субъекте.

– Вы прямо философ, Владимир Юрьевич, – заметил Марков.

– Нет, я по одной из своих многочисленных профессий – профилер, – ответил Степнов и, указав на монитор, спросил: – Я могу забрать у вас запись?

– Да, конечно. – Директор суетливо начал вытаскивать электронный носитель информации из компьютера, протянул флешку Степнову и спросил у него: – Но если Виктор не добровольно отправился на ту сторону… В Норвегию, я имею в виду, то получается, что и его, и тюленей похитили. Но как такое могло случиться? Кто-то перешел незаконно границу, кто-то каким-то образом узнал, что он с животными будет в этот момент на острове, кто-то знал, что Виктор собирается поехать именно в Финманскую бухту…

Марков растерянно и вопросительно посмотрел сначала на Степнова, потом на Красикова, а потом и на начальника лаборатории морских млекопитающих. Но Авдеев на его вопросительный взгляд только пожал плечами, а Красиков ответил:

– Вот наше главное разведывательное управление и займется выяснением всех этих обстоятельств.

– Надеюсь на вашу помощь. – Степнов протянул руку сначала Маркову, а потом и Авдееву.