— Уходи. Я понял.

Тут же развернувшись, я пошла к двери, хотя на пару мгновений и помедлила, прежде чем открыть ее. Что я могла сказать? Ведь мое присутствие едва терпели. Но оказавшись в коридоре, я все же обернулась, уставившись на закрывшуюся дверь. Я вспомнила, кто вытащил меня из парка и внес в дом. Глупо было сразу не сообразить, но я и правда не в себе была вчера от усталости. У кого еще могли быть такие дорогие сапоги в этом доме? Но ведь было бы нелепо заговаривать об этом, после того, как сама же умолчала о своем участии в этом походе? Он меня не узнал? Скорее всего. Представляю, как я вчера выглядела. Пожалел и на том спасибо. Дотащил до комнат слуг, а куда же еще? Здесь же никого другого больше и не было. И ни о чем не спросил к тому же, так зачем навязываться со своими благодарностями, тому кому они были без надобности совершенно?

И еще…. То странное чувство, что шевельнулось во мне когда я смотрела на хозяина. Прикрыв глаза, я будто на яву снова увидела его до невозможности одинокий силуэт. Что он там мог рассмотреть, кроме бесконечного снега, с таким пронзительным выражением тоски на лице? И почему мне показалось… Даже не знаю — что это неправильно?

По пути на кухню, я встретила служанку, которой сообщила, что поговорила с хозяином. Взяла немного еды для щенков и вернулась к себе в комнату. Устала. Здорово я надорвалась вчера, раз так разбита. Отсюда, наверное, и странные мысли. Заснула я быстро и до самого вечера. Во сне… Не помню что мне снилось, только ощущение осталось, словно бы я слышала что-то приятное. Именно слышала. Может быть, музыка? Я не была уверена.

Проходя по коридору я увидела через окно, что снег похоже, наконец, закончился. Парк был белее белого, столько его навалило. Я проснулась как раз к ужину и в столовой для слуг было оживлено. Только никто не заметил даже, что я пришла.

— Что случилось?

Ко мне резко обернулась одна из девушек и я поразилась — она плакала, нос красный, глаза уже опухли. Да и остальные девушки не лучше выглядели. Кто-то может и не рыдал, но все выглядели каким-то взбудораженными и мрачными одновременно.

— Посмотри на аллею.

Кивнула на окно одна из них и я в недоумении пошла туда куда она указала. Снег таял сам по себе на дорожках и проездах, что считались “главными”, то есть не те, что для слуг предназначались. И я не сразу поняла, что это за странные вытянутые сугробы лежат там. Внутри дрогнуло раньше, чем я сообразила кто это там. Может быть, и потому, что тел пять, а должно было быть восемь.

— А где остальные? — с трудом сглотнув ком в горле, обернулась я к напряженно наблюдавшим за мной девушкам.

— Откуда же нам знать? Мы их даже не сразу заметили.

— Я ухожу! — подскочила с места одна из них.

— Я с тобой! — тут же подхватилась и вторая.

— Подождите, — не могла я не вмешаться, хотя прекрасно понимала порыв этих девушек. — Вдруг это опасно? В замке с вами точно ничего не случится!

Но они меня не слушали. Мысли как-то смешались. Людей и так не хватало, без парней так и вовсе в половину меньше стало. Но не работа меня заботила, разумеется. Слухи разные про замок ходили, а теперь? Раньше я не слышала ничего про то, чтобы тут люди гибли. Хотя, конечно, это не совсем верное утверждение. Ведь погибали они за пределами замка. Но кто будет вникать в такие подробности? Если даже те, кто знает точно, как все случилось, готовы сбежать, даже не задумываясь, что подвергают свою жизнь опасности.

Я бросила еще один взгляд в окно. И почему не послушались меня? И что же с ними все же произошло? Хотя, что проку было спрашивать и мучатся сожалениями? Что я могла сделать? Да и не у кого больше было спрашивать. Только застывшие навеки тела, что под белой мешковиной теперь лежали снаружи.