– Да, вам непросто, – неожиданно мягко ответил он. – Что ж, рассчитывайте на мое полное содействие.

Немногие мужчины на моей памяти вот так легко соглашались с тем, что молодая женщина может вести следствие. Это определенно подкупало.

Начался обыск. Комната Кирилла находилась на втором этаже. Двухуровневая квартира расположилась в одном из домов, построенных в сытые нулевые сразу за администрацией города. Эти дома в народе тут же прозвали сиротскими. Такое прозвище жилища получили потому, что, по слухам, на застройку шли деньги, выделяемые бюджетом для обеспечения квартирами детдомовцев. Пока следователи просматривали документы и изымали телефоны и другие носители информации, я наблюдала за Александром.

Он был спокоен, хотя ему совершенно точно не нравился обыск. Но то, как он терпеливо реагировал на то, что в его личных вещах рылись чужие люди в присутствии таких же чужих людей в качестве понятых, говорило о понимании произошедшей трагедии. Кроме того, он горевал. Это было понятно по тому, как он говорил о племяннике, когда на его малоподвижном лице помимо воли проступала скорбь. От этого мужчины так и веяло надежностью и силой. Рядом с ним непроизвольно хотелось поправить прическу, посмотреться в зеркало. Я даже стала говорить на тон выше. И все это без назойливого обольщения, какое было свойственно некоторым моим знакомым. Вот у кого Папазяну стоило бы поучиться держать себя!

– Вы женаты? Или, может, у вас есть кто-то? – игнорируя многозначительные ухмылочки Гарика, я ждала ответ.

– Разведен. – Мужчина не хотел продолжать, но я не опускала взгляда, вынуждая его говорить. – Жена не была согласна с тем, что я взял Кирюху к нам. У него тогда переходный возраст шел полным ходом. Сами понимаете, это было сложно. А я сразу поставил условие, что Кирилл теперь мне как сын. Да и кому его отдавать было? Бабушкам? Так они все болели уже, их и не стало почти сразу всех. А мы с Лидкой дружили очень, пацан меня знал. Тут без вариантов было.

– А потом разве не было попыток устроить личную жизнь? – вклинился Гарик.

– Были. Не сложилось, – ответил Александр.

На искусственном камине стояли фотографии маленького Кирилла с родителями. Красивая темноволосая женщина, в которой угадывались схожие черты с братом, и ее муж, светловолосый, крепко сложенный весельчак. Кирилл пошел в отца. То же открытое доброе лицо и обезоруживающая улыбка.

– Ася сказала, что последний год Кирилл жил с ней. Вы не возражали? – слишком все гладко получалось.

– С какой стати? Парню двадцать лет, взрослый уже, подрабатывал, учился. Она девчонка хорошая. Чего не жить? – снова удивился мужчина.

– Может, у вас были разногласия? Или он жаловался на что-то? – Гарик прощупывал почву, компенсируя отсутствие изящества прямотой и авторитетом профессии следователя.

– Виделись реже, но созванивались регулярно. Они в гости ко мне по выходным приходили иногда. Кирилл диплом должен был в этом году защищать, поэтому, конечно, переживал. Но ничего такого, что бы заставило меня насторожиться.

– Ася сказала, что Кирилл плохо расстался с бывшей девушкой. Что вы об этом можете рассказать? – ревность всегда была сильным мотивом для убийства.

– С Ириной? – Александр грустно улыбнулся. – Они же совсем детьми были. Встречаться начали еще в школе. Просто переросли друг дружку в какой-то момент, а опыта, чтобы спокойно расстаться, у них еще не было.

Когда все было кончено, Александр остановил Гарика в прихожей:

– Когда мне отдадут тело? – В этот момент мне показалось, что мужчина постарел лет на десять.