В общем, я открываю дверь и, обречённо вздохнув, показываю рукой, мол, так и быть, заходи, раз ты так этого хочешь. Он, ни секунды не колеблясь, шагает в дверной проём.

Номер приятный, но небольшой. Мне было бы вполне достаточно, но сейчас его приходится делить вместе с боссом. Кроватей две и они раздельные. Хоть что-то… Но, главное, здесь есть мини бар.

Мне нужно в душ. Мне холодно. Меня немного потряхивает. И если вспомнить прошедшую ночь, полную адреналина, страха и алкоголя, то потребность встать под горячие струи вполне объяснима. Ну, и нам через пару часов надо ехать по делам, а значит я должна привести себя в порядок.

Да мне элементарно в туалет надо, а учитывая размеры номера, слышимость здесь никакая. И что, все эти дела мне нужно делать при своём похотливом начальнике? Первым делом я включаю телевизор, чтобы поставить хоть какой-то звуковой барьер.

– Что ты делаешь! – возмущается Дрозд. – У меня голова раскалывается, а ты телевизор с утра пораньше врубаешь! Выключай.

Приходится выключить, но тут у него звонит телефон. Надеюсь, разговор продлится подольше. Я беру сумку и шмыгаю в ванную. Какая крошечная… Ну, да что уж теперь… Стараться не журчать и, вместе с тем, поторапливаться не так уж и легко, но я кажется справляюсь. По крайней мере, шеф до сих пор разговаривает и возможно не прислушивается к моим звукам. Я же слышу его голос вполне отчётливо.

Я открываю воду, делая напор посильнее и сбрасываю одежду. Какое же это удовольствие – встать под горячий душ. Торопиться мне некуда и я не тороплюсь. Проходит не менее сорока минут, прежде чем я чувствую себя готовой выйти.

Я надеваю глухую пижаму, а сверху гостиничный махровый халат и затягиваю пояс, завязав его на два узла. Тапочки, полотенце на голове, хотя волосы уже сухие, и сумка, прижатая к груди – это моя броня. Хилая и непрочная, но другой у меня нет.

– Любавина, я уже десятый сон вижу. Сколько тебя ждать?

Дрозд в одежде, поверх покрывала лежит на спине на той кровати, на которой я оставила свой шарф. Неужели непонятно, что я её выбрала для себя? Руки он держит заложенными за голову и пристально меня разглядывает, пытаясь проникнуть взглядом под халат.

– А зачем вы меня ждёте? Спите себе спокойно. Время же ещё есть.

– Ну, мне вообще-то тоже в душ надо.

Надо же, какие мы чистоплотные… Ну, иди, раз надо, чего лежишь? Я убираю сумку в шкаф и забираюсь под одеяло.

– Я должна поспать, Григорий Артурович, – говорю я как можно твёрже. – В полёте у меня были ужасные соседи. Так что, пожалуйста, не шумите и не разговаривайте со мной. Если хотите спать, занимайте свободную кровать и не забывайте, что вы в моём номере в гостях.

– А ты не забывай, – говорит он недовольно, – что этот номер оплачиваю я, как и твою зарплату с командировочными.

– Да, я помню, практически так же хорошо, как трудовое законодательство, накладывающее на работодателя некоторые обязательства.

Он произносит под нос что-то очень похожее на ругательство, но я не реагирую. Сказать честно, у меня сердце трепыхается в груди, и чувствую я себя крайне неуверенно. Так что никакого сна и в помине нет, это я так, чтобы сразу обозначить границу. Хотя, какие уж тут границы… Не орать же мне, если что? А почему, собственно? Вот так, из-за ложного стыда жертвы, многие насильники уходят от ответственности. Так что буду орать, как резанная. Да, буду орать.

Как только босс скрывается в ванной, я подскакиваю к мини-бару и достаю маленькие, как ёлочные игрушки, бутылочки. Виски, джин, коньяк и водка. Ой, нет, водку пока больше не хочу. С дедом Морозом я пила виски, вообще-то. Ну, значит и сейчас хлопну вискарика.