– Э-э… – выдавил я что-то нечленораздельное, бросая поочередно взгляд на опутавшие меня ледяные отростки, на ограненный кусок горного хрусталя, на спокойные фигуры ниргалов и на недвижимо лежащий под ногами скелет.

Что-то неправильное, то, чего раньше не было привлекло мое внимание, и я вновь сфокусировал взгляд на кристалле. В самой сердцевине камня бушевало магическое пламя, но к ярко-синему сиянию примешались темно-багровые завихрения – такого же цвета как угасшее мерцание в глазницах исполинского скелета. Кружась подобно дыму, багровые струйки постепенно теряли насыщенность и медленно растворялись в общей синеве. Через пару мгновений в кристалле запульсировало чистое синее пламя без посторонних примесей.

Выждав, я не отрывал взгляда от кристалла, но ничего нового не произошло. Обвивающие меня щупальца едва шевелились, изредка по ним пробегала очередная искра и с легким покалыванием растворялась в моей коже.

– Понял – кивнул я – Ну-ну… охраннички бледные… вот только с чего бы это вы так рьяно бросились меня защищать?

Почесав в затылке – с неудовольствием заметив, что отныне излюбленный жест сопровождается отчетливым звоном ледяных волос – я сокрушенно вздохнул, заглянув в черные провалы глазниц и несколько виновато произнес:

– Ты уж извини, брат, что потревожил твой покой. А что поделать? Сам видишь какие дела творятся рядом с твоей могилкой.

Как и следовало ожидать, скелет не ответил. Ничуть не смутившись, я продолжил:

– Одного не пойму. Чего ты восстал-то? Кто тебя поднял? Неужто правду бают, что ежели покой мертвых потревожить, то они восстанут, чтобы покарать осмелившихся… Да нет! Чушь какая! – не выдержав, я рассмеялся – Да-а-а, Корис, совсем дела плохи – с костями да камнями разговаривать начал…

Отсмеявшись, я поднялся на ноги, повернул голову к ниргалам:

– Готовьте сушняк для погребального костра! Только подальше, подальше отсюда – вон у того края ложбины.

Два воина развернулись, с треском проломили кустарник и скрылись среди деревьев. Вскоре оттуда послышался влажный хруст отсыревшего за зиму дерева.

Удовлетворенно кивнув, я вновь вернулся к изучению могилы, не обращая внимания на продырявленный череп. А вот ухватившая меня за ногу костлявая длань – ей я очень даже заинтересовался. В краткий миг, когда скелет «ожил» и начал вздыматься, я успел заметить яркий блеск на одной из костяных фаланг пальцев, очень похожий на сверкнувшее…

Положив небольшой кусок тяжелого металла на ладонь, я пристально вгляделся в него и, растянув губы в усмешке, пробормотал:

– Ты моя пр-рел-лесть…

Кольцо. Вернее массивный золотой перстень с внушительной печаткой – если не ошибаюсь, именно такими вот печатями заверяют важные документы. И что самое главное: на печатке имелось рельефное изображение дворянского герба. Сам герб мне незнаком, но это уже мелочи – по внутренней стороне ободка шла вычурная надпись «Кассиус Ван Лигас».

– Рад познакомиться, Кассиус – серьезно кивнул я, обращаясь к скелету – Если конечно ты Кассиус, а не грабитель сорвавший перстень с мертвого тела. Хотя… – глядя на великанские размеры останков, мне пришла в голову неплохая идея.

Взяв фамильный перстень-печатку, я надел ее на указательный палец и сразу понял, что кольцо для меня слишком большое. То же самое произошло и с большим пальцем – перстень свободно болтался на нем. Нет, это кольцо, несомненно, делали по особым меркам, для очень большого человека с толстыми пальцами. И слепо смотрящий в смурое небо скелет полностью отвечал этим требованиям.