Он хрипло рассмеялся:
— Милая девушка, поймите, у нас здесь серьезный бизнес! Он не для женщин. Вы не сможете построить менеджеров: они – мужчины! Они не станут слушать блондинку с красивыми глазами, даже если вы будете кандидатом экономических наук!
— Мне кажется, ты судишь о ней предвзято! — встал между ними Олег Викторович. — Ее мозг заточен как раз на то, чтобы строить наших толстопузых и неповоротливых менеджеров. Пусть попробует. Я уверен, у Вари все получится.
— Ты совершаешь огромную ошибку, Олег, потому что я не встречал еще ни одной блондинки, которая могла бы работать на серьезной должности, а в нашем бизнесе и подавно. Так что мой совет: переведи ее в отдел делопроизводства.
— Я сказал, дай ей шанс! — Глаза монополиста Журавлева сверкнули яростью. — Мое чутье еще ни разу меня не обманывало!
— Оно притупилось, — разочарованно покачал головой Герман. — Ну, да ладно, расхлебывать последствия будешь сам.
Он раздраженно фыркнул и удалился в сторону бухгалтерии.
— Не расстраивайтесь, Варя. Герман у нас приверженец патриархата. Обычно женщины виснут у него на шее в качестве любовниц и требуют огромных расходов, поэтому он не верит, что женщина способна на большее, чем дарить удовольствие в спальне и вытягивать из мужчины деньги. — Журавлев, натянуто улыбаясь, попытался сгладить неприятный осадок, оставшийся у Вари после знакомства.
Но Варя расстроилась. Она захлопнула дверь своего нового кабинета и до конца рабочего дня старалась не показываться. Приверженец патриархата... Когда вся власть сконцентрирована в руках мужчины, а у женщины нет никаких прав... Как знакомо! Кажется, недавно она уже проходила этот урок с Аликом. Но почему, черт возьми, Герман Кулагин произвел на нее такое сильное впечатление?!
Она подошла к окну и увидела, как он садится в свою красивую черную машину. Хищный и статный, с трехдневной щетиной, он был совсем не похож на «белых воротничков», с которыми Варе приходилось всегда работать. Он выглядел, как самый настоящий бандит, и от этого казался еще привлекательнее. «На этот раз я не сдамся, — против воли любуясь тем, как Герман красиво разворачивает свой черный автомобиль, решила она. — Я заставлю этого приверженца патриархата считаться со мной».