— Поймал, — утвердительно произнес незнакомый Ровене мужской голос. Сильная рука уверенно держала за талию. Тот самый прохожий. Теплые карие глаза с узким зрачком смотрели прямо на девушку. В ухе мужчины ярко блеснула алмазная восьмиконечная звезда.

Ровена хлопнула ресницами, примечая знак древней ветки.

В этот же момент на другой стороне улицы послышался отчетливый звук падения и неприличное громкое ругательство.

— В бездну!

Какой-то неловкий низкородный поскользнулся, с размаху шлепнувшись прямо в широкую темно-коричневую жижу. Не до конца замерзшая глубокая лужа радостно приняла жертву, быстро пропитывая грязью серую куртку. Едва глянув в сторону вскрика, Ровена успела заметить светлые волосы и перекошенное злое лицо, когда незнакомец подхватил ее покрепче, поджимая к себе. Лицо мужчины оказалось так близко, что девушка отчетливо видела темные точки щетины на выдвинутом вперёд подбородке.

— Вы не подвернули ногу, леди? — обеспокоенно уточнил мужчина. Он все еще надежно держал баронессу. Облачко пара, вырвавшееся из его рта, коснулось женских губ чуть морозя, и тут же согревая. Вкусно пахнуло пряным шоколадом.

— Н-не знаю... Может п-подвернула... Немного... — Ровена запнулась на слове, вдруг потерявшись. Голову закружило, а сердце отчётливо стукнулось о ребра. Раз. Еще раз. И затрепыхалось быстро-быстро.

То ли от этого облачка пара, то ли от близости, в ушах вдруг зашумело, послышались тонкие птичьи звуки, а зрение на секунду помутилось, и она ослабела по-настоящему.

«Ты... он?» — Ровена потрясенно уставилась на мужчину.

Ровена

2. Глава 1. О том, что все себе на уме

«Он», он же «единственный», он же «тот самый» — в роду Ровены поколениями было принято влюбляться с первого взгляда. Так было у мамы, у бабки, прабабки... Ровене с детства говорили о соловьях, которые слышишь при первой встрече. Мама рассказывала, что соловьи звучат прямо в ушных раковинах, даже если птиц вокруг не наблюдается, а после не хочется смотреть ни на кого больше. Уже покойная бабка рассказывала, что на миг даже воспарила в воздухе под птичьи песни. Практичная Ровена мотала информацию на ус со всей серьезностью. Она не планировала сопротивляться родовой особенности, не была против единственной любви, а вот утверждение «не смотреть ни на кого больше», ее смущало.

Юная драконесса достаточно долго думала над этой проблемой, и решила перед неизбежным насмотреться как следует.

«Я потом не буду смотреть, а сейчас — погляжу», — решила она. Драконы не хранят девственность к свадьбе: ждать сто, двести, а то и триста лет — это уже слишком. Поэтому в ожидании «Его» Ровена не томилась — десятилетиями с интересом вглядывалась, перебирала, тренировалась, намереваясь встретить любовь во всеоружии и всласть насмотренной. Конечно, Ровена понимала, что когда-то единственный появится, но, что это произойдет сегодня, сейчас — не ожидала. Она была совсем юна по драконьим меркам, даже из-под родительской опеки еще не вышла.

Но... сейчас? В полушаге от симеолы?

Мысли засуетились, поспешно взвешивая проявившегося единственного против симеолы. Естественно, единственный перевешивал, но...

— Благодарю... — смущенно сказала Ровена, начиная застенчиво улыбаться. — Вы меня спасли...

Она намеренно помедлила, позволяя «спасителю» представиться.

— Герцог Алойзиус, — подсказал мужчина с полуулыбкой.

«Герцог!»

Дуги верхних губ у герцога были плавные, так красиво и капризно изогнутые, что Ровена мгновенно подумала о том, как должно быть вкусно целуют они — в губы, и не только... Щеки девушки порозовели. Алойзиус спокойно поклонился.