Баронесса Агриппина подняла брови и немного подумала.

— Ну и ну, Тирен... И кто? Ворон, Волк, Бык, Змеи? Крайне слабо представляю зайцев, охраняющих волка, — иронично заметила она, намекая на огнедышащий род присутствующих. Ни один из великих родов не может сравниться по силе с Драконами.

— Действительно, — согласился дипломат. — Поэтому за волком будет присматривать волк. Так решило ведомство.

— Теперь будешь летать с охраной? — прыснула Ровена. — И спать?

— Пригляд больше требуется семье, — прозрачно проговорил барон, поднял глаза и твердо посмотрел на дочь, а затем на жену. — Моя работа сейчас весьма ответственна, на меня обращают внимание, а значит — и на вас. Я согласен с королевской службой — вам не помешает надзор и инструкции.

— Пф! Папа! Мы что, дети? — презрительно обозначила свое мнение по вопросу надзора Ровена.

— Ты как раз не вышла из под опеки, Вена! Тебе всего восемьдесят! — тут же укоризненно осадила ее мать.

— Люди в этом возрасте уже умирают от старости! — парировала дочь.

— ...а сравнивать себя с людьми неприлично, — настоятельно порекомендовала Агриппина. — Или вы, юная леди, вознамерились закончить жизнь в жалкие восемьдесят?

— Я надеюсь дожить до ваших восьмисот, бабушка, — скромно ответила «юная леди».

— Мирн, позови бэра Кэйлуса, — решительно обратился к лакею Тиреннис, оставляя в покое истерзанный щербет. — Девочки, вопрос сотрудника ведомства не обсуждается. Придется потерпеть.

Уютно устроившись в мягком бархатном кресле, Ровена продолжала аккуратно лакомиться щербетом.

— Если за мной будет везде летать Ворон, — нежно заметила она, — я его поймаю и по одному вырву все...

— ...вырвала бы все перья, — кивнул отец. — Поэтому не Ворон.

В этот момент дверь открылась, и в гостиную вошел светловолосый мужчина в длинной серой куртке. Резко вдохнув, Ровена закашлялась, одновременно роняя ложку, а затем и все блюдце. Девушке показалось, что незнакомец не просто вошел, что вся стена надвинулась вместе с ним на нее, прижимая, придавливая, лишая воздуха и контроля. Она узнала: перед ней прямо стоял тот самый незнакомец, который вчера упал в лужу на другой стороне улицы.

«Я ошиблась...» — мелькнула и пропала мысль. Из головы вылетело все. В ушах зашумело и запело. Недоеденный щербет кубарем улетел вниз, пачкая оранжевым темно-зеленый ковер. Ровена ошеломленно поглядела на маму, которая почему-то говорила бесшумно, на отца, губы которого тоже двигались, но не издавали звуков. Сама Ровена больше не слышала ничего, кроме тех свистов, что вдруг оглушительно зазвучали в ушах, перекрывая и погружая все окружающее в тугой покров, не пропускающий ни звуков, ни красок.

В воздухе растворились все фигуры, кроме одной. Другие перестали существовать — для Ровены больше не осталось ни одного лица, кроме его лица и его прозрачно-голубых глаз.

«Он...»

5. Глава 4. О том, что иногда все идет не так, как в мечтах

Около ног Ровены шевелилась спина Мирна — лакей оттирал с ковра щербет. Бабушка возмущалась. Ровена же не могла пошевелиться. Из настоящей, вполне живой баронессы она превратилась в окаменевшую статую.

Это не герцог, это Он. Он. Он! Мама была права — это не походило ни на одно из чувств, которые она успела испытать. Такое невозможно пропустить или спутать! Соловьи... Они поют, поют, лишают разума, сносят голову.

«Мама... Мама, ты видишь? — мысленно спрашивала Ровена. — Слышишь?»

Но мама не смотрела на дочь, озадаченно разговаривая с отцом и задавая вопросы прибывшему. Никто из них ничего не замечал. И не слышал.