Когда глаза привыкли к темноте, Финн медленно пошел по проходу к дальнему углу конюшни, куда его люди несколькими часами раньше установили его детище. Со всех сторон к нему тянулись любопытные лошадиные головы – а вдруг незнакомец принес что-нибудь вкусное. В пустующих стойлах было сложено сельскохозяйственное оборудование – вероятно, его поместили сюда на зимнее хранение. Кое-где находились коробки и ящики – какие-то запасы, может быть, вино.

До последнего момента он не ощущал постороннего присутствия и, лишь подойдя вплотную к машине, почувствовал легкий запах и тепло.

– Кто здесь? – моментально собравшись, выкрикнул он.

В ответ из глубокой тени послышался только слабый шорох. Финн несколько секунд вслушивался, а потом двинулся вперед. Старые половицы скрипели под его тяжелыми шагами.

Снова шорох. Или шелест?

– Послушайте, – уже спокойно проговорил он, – я знаю, что вы здесь. Лучше покажитесь.

Он услышал вздох и уже совсем было решил, что это ему показалось, когда раздался негромкий голос:

– Извините, мистер Берк, вы меня напугали.

Леди Морли. Он увидел ее выходящей из темного угла. Она держалась прямо и величественно – ну чем не королева?

– Какого черта? – непроизвольно проговорил он. – Что вы здесь делаете, леди Морли?

Она явно заколебалась.

– Я только… глоток свежего воздуха… – начала она и сделала паузу, вероятно, чтобы собраться с мыслями. – Вы, конечно, посчитаете меня глупой, но я ошиблась в темноте. Думала, что уже дошла до гостиницы, но оказалось, что нет. А потом снова полил дождь. Извините, я, должно быть, напугала вас.

Финн чувствовал ее тепло. Женщина стояла лишь в футе от него. Он мог бы дотронуться до нее, если бы захотел.

– Должна сказать, – продолжила она, не дождавшись никакой реакции, – что вы тоже меня напугали. Я думала, что вы – конюх, явившийся, чтобы изнасиловать меня. – И она засмеялась. Ее смех был звонким и мелодичным, напомнившим о фешенебельных гостиных Белгравии и совершенно неуместным в конюшне итальянской придорожной гостиницы.

– А если бы я действительно был им? – спросил Финн и сам не узнал свой голос, неожиданно ставший низким и бархатистым.

Еще один смешок.

– Тогда мне пришлось бы стукнуть вас по голове. Хотя вы такой высокий, что с этим могли возникнуть проблемы. Полагаю, пришлось бы подняться на несколько ступенек лестницы.

Звук ее голоса опять стих. Финн слышал, как дождь барабанит по крыше – он действительно стал сильнее и усиливался с каждой минутой. Непогода, слегка передохнув, снова готовилась проявить свой вздорный характер. Или она решила задержать их вдвоем в темной конюшне? Лошадь за спиной Финна нервно переступала ногами в стойле, но что она хотела выразить, поощрение или неодобрение, сказать было невозможно.

– Леди Морли, – повторил Финн. – Какого дьявола вы здесь делаете?

Она пошевелилась:

– Я же вам все объяснила. Я вышла, чтобы немного прогуляться, подышать свежим воздухом. И в темноте заблудилась, перепутала вход в гостиницу и вход в конюшню.

Она лгала, и это было очевидно даже лошадям. Финн понимал, что она лжет, и Александра чувствовала, что он это знает. Но что он мог сделать? Он не мог обвинить ее во лжи, поскольку это было бы равносильно обвинению в убийстве, если не хуже. Поэтому они стояли молча, друг против друга, а между ними, словно маленькая комнатная собачка, притаилась ложь. Финн испустил громкий тяжелый вздох, осознав, что, вероятнее всего, так никогда и не узнает, какого черта леди Александра Морли делала ночью в грязной тосканской конюшне в непосредственной близости от физического воплощения дела всей его жизни.