Наверное, одна я знала, каким унижением для него было услышать, что семья разорена. Другой бы запил. Собственно, если твоя фамилия ван ден Берг, отчего бы и не выпить с горя, раз нет повода выпить на радостях. Но Макс стал искать решение проблемы – и справился.

Теперь время от времени Макс читал лекции по своей гражданской специальности в каком-нибудь университете. И попечительские советы дрались между собой за право залучить его на курс. Ему случалось собирать на лекцию по десять тысяч человек, как на футбольный матч или концерт, и никто не уходил обиженным. Поэтому, конечно, могло оказаться, что Макс летел на Эверест по делу. И договорился о том давно.

Но я никогда не верила в совпадения.

И только в роскошном здании космопорта я увидела изящный замысел Августа целиком.

Макс притворялся, что не замечает меня. Изображал сюрприз. Он ни разу не посмотрел в мою сторону, хотя я абсолютно точно угодила в его поле зрения. Но, конечно, хитрая физиономия выдавала Макса с головой. Настолько, что занервничал Йоханссон.

– Делла, мне кажется, вон тот господин ведет себя подозрительно. Он слишком упорно смотрит куда угодно, только не в нашу сторону.

– Не беспокойся, – устало сказала я.

– Вы уверены?

– Да. Это мой бывший муж.

Йен на миг замолчал.

– Тот самый? Вы говорили, он аристократ.

– Не похож?

– Похож, но…

– Максимиллиан ван ден Берг.

– Господи, – выдохнул Йен, – вы были замужем за этим чудовищем?! Он же разорил столько семей…

– Йен, не говори глупостей. Макс никого не разорял намеренно. Вот чем он никогда не занимался, так это рейдерством. Не он виноват, что люди суются играть на бирже, не умея. И тем более он не виноват, что переиграл кого-то, кто рассчитывал облапошить его, да прогорел сам.

– Ходят слухи, что он ни разу не проигрывал. А такой успех нельзя объяснить одним везением или талантом.

– М-м… не знаю. Возможно, он проигрывал. Просто он умеет скрывать то, что ему невыгодно.

Макс начал медленное движение, оборачиваясь через правое плечо. По завершении его он должен был как бы случайно столкнуться со мной лицом к лицу. А я вдруг поняла, что в толпе встречающих слишком много прессы.

– Йен, – только и успела сказать я.

В зал влился второй поток – из частного сектора. Раздались приветственные крики, толпа репортеров ломанулась к новоприбывшим. Среди пассажиров мелькнула женская головка с вопиюще малиновыми волосами. И тут же на весь зал разнесся вопль:

– Макс! Чертов паскудник, кого я вижу!

Вопль покрыл шум в огромном зале, заглушив прочие звуки. Ну и голос. Высокий, с металлическим звоном, таким легко командовать даже в танковом сражении. Малиновая девушка, растолкав всех, с разбегу кинулась Максу на шею. Он побледнел так, будто сейчас умрет. Тут-то он и показал, что знает о моем присутствии, – очень аккуратно скосил глаза и посмотрел в мою сторону из-под ресниц. Я ответила злорадной ухмылкой.

Девица вопила, вокруг нее сгуртовалась толпа, ярко вспыхнула подсветка профессиональных камер. А голос был слышен даже снаружи, я уверена. Уникальный голосище.

– Кто это? – спросила я у Йена.

– Нина Осси, – с восторгом ответил он. – Певица. Надо же, как повезло! Наверное, у нее тут концерты. Непременно надо попасть.

Макс стоял белый как мрамор. Такой подляны он никак не ждал. Девица висела у него на шее, репортеры ликовали. Она уже сообщила им, что «лучшего любовника, чем этот ублюдок, у нее в жизни не было», предлагала Максу «зажечь как тогда», уверяла, что вдвоем они вскипятят эту сырую универскую кашу… Между делом я узнала, что она не собиралась сюда прилетать. У нее вообще было все плохо, но один добрый человек предложил ее агенту поставить Эверест на уши, а то здесь как-то скучно в последнее время, и все уладил, так что завтра доставят аппаратуру, а послезавтра – стадион, поклонники в истерике и так далее. Об Макса она, кажется, вытерлась уже вся, благо он не шевелился. Йен нервно хихикал.