Я открыла было рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, когда в дверь комнаты тихо, но требовательно постучали.

— После объясню, — бросил Горич, и миг спустя в помещение вошли Седых и Клим. Рядом с ними была госпожа Белова, уже без собачки.

Она переступила порог с самым важным видом и протянула Милошу какие-то бумаги, заявив:

— Вот, рекомендательные письма Симы.

— Благодарю, — поклонился горец, а я удивленно подумала: почему это сама хозяйка дома приносит следователю бумаги, если могла передать их с кем-то из прислуги?

— Надеюсь, я смогла помочь, — произнесла Белова и почти мило улыбнулась.

Милош пролистал документы и, подняв взгляд на женщину, уточнил:

— Я могу забрать их?

— Конечно, — ответила она с улыбкой. — Сомневаюсь, что кому-то понадобятся чужие рекомендательные письма. И да, господин Горич, когда найдете родственников бедняжки, сообщите мне. Я распоряжусь, чтобы им отправили ее вещи.

— Это очень благородно с вашей стороны, — улыбнулся джарганец.

— Вы имеете дар нравиться людям, — не выдержала я спустя несколько минут, когда мы покинули дом Беловой.

Седых, шедший рядом с нами, отчего-то хмыкнул, а Горич не сказал ни слова по поводу моей фразы. Мы с целителем забрались в экипаж, и, прежде чем присоединиться к нам в салоне, Милош велел своему кучеру ехать в отдел.

— Что, на сегодня все? — спросила я, ощущая усталость после использования силы.

— Да, — ответил мой куратор и вдруг удивил, когда, покопавшись в кармане, достал небольшую плитку шоколада. Протянув ее мне, он велел:

— Ешьте, Вяземская. Вам надо.

Я фыркнула, но сладость приняла. А про себя решила, что с завтрашнего дня буду брать с собой шоколад. Потому что он действительно помогает.

— Благодарю, — произнесла, едва экипаж, качнувшись, покатил прочь от дома госпожи Беловой.

************

В отделе господина Лехно не оказалось. По словам секретаря, сидевшего в приемной, старший следователь отбыл по делу в соседний квартал.

— Он оставил вам записку, — заявил секретарь, протягивая Горичу сложенную вдвое бумагу. Я едва не вытянула шею от любопытства, когда Милош раскрыл ее и принялся читать.

— Интересно, — проговорил он.

Я удержалась от вопроса, понимая, что если джарганец решит, что информация, содержащаяся в записке, касается и меня, то непременно все расскажет. Пока он молчал. Лишь миг спустя покосился и спросил:

— Шоколад помог вам, Вяземская?

— Да, спасибо. — Я сжала шуршащую бумагу и взглядом поискала урну для мусора. Не отыскав таковую, положила бумажку в потайной карман платья, решив, что выкину позже, когда найду куда.

— Пойдемте в мой кабинет, — произнес Горич, — я хочу сказать вам несколько слов, прежде чем вы отправитесь домой.

— Да, господин куратор! — кивнула я и отправилась следом за Милошем.

Его кабинет оказался совсем крошечным и находился на первом этаже. Рядом располагалась кладовая, еще дальше по коридору — комната с документами и картами, которые сотрудники отдела использовали в работе.

— А у вас здесь… мило, — проговорила я, присаживаясь на стул.

— Мило? — Горич хмыкнул и оглядел свой кабинет так, будто видел его впервые. Я огляделась вместе с ним и поняла, что польстила этой скромной комнатушке, единственным плюсом которой являлось высокое окно, пропускавшее достаточно дневного света. В остальном каморка напоминала ту же кладовую, рядом с которой и находилась.

— Убогое помещение, — проговорил с усмешкой Милош. — Но я никогда не был амбициозным. К тому же это мое последнее дело, и после я возвращаюсь в Джарган.