— Знаешь… — Он сидел в кресле, потягивая вино, и выглядел при этом крайне довольным жизнью, а еще смешным. Кресло было чересчур большим, а поза — картинной. — Хорошо, что ты не пытаешься соблазнить меня.

Что? Соблазнить его? Да Меррон вырвет, если он попытается к ней прикоснуться.

К счастью, Малкольм не пытался.

— У тебя все равно не вышло бы. Ты на удивление некрасива.

Спасибо, Меррон об этом уже сообщали. Неоднократно.

А платье оказалось черным, из плотной жесткой ткани. Меррон не сразу поняла — тюремное, зато чистое. И вообще, жизнь почти удалась. Пообедать бы еще.

— Что я должна сделать? — Она говорила тихо и глядя на собственные руки. Тетушка утверждала, что руки у Меррон изящные, наверное, единственное, что в ней изящного.

— Убедить своего мужа, что ты ему нужна.

— Как?

— Как угодно. — Малкольм отставил кубок и поднялся. — Просто учти, или он сложит оружие, или ты умрешь. Видишь, все просто.

Да уж, проще некуда. И все-таки жаль, что у Меррон нет с собой скальпеля. А кусок мыла в рукаве — это несерьезно… как ей сбежать при помощи куска мыла?

Как-нибудь.

5. Глава 5. Тревожные дни: кризис

…и победив рыцаря в честном бою, дракон сожрал прекрасную принцессу, испепелил город, а в королевском дворце устроил логово.

Днем он спал на золоте и костях, ночью — разорял окрестные деревни, пока в округе вовсе не осталось никого живого. И тогда, в один прекрасный день дракон издох от голода.

Депрессивная сказка

К Кривой башне подойти не получилось. Двойной заслон снаружи, да и изнутри, как Юго подозревал, дела обстояли ничуть не лучше. Незамеченной и мышь не поднимется. А Юго при всем старании был несколько крупнее мыши.

Конечно, оставался вариант со свирелью, однако Юго медлил.

Наблюдал.

Замок гудел растревоженным ульем. И слухи множились, как плесень, поддерживая в людях злость. Им отчаянно требовался кто-то, кого можно обвинить в собственных бедах. Долго искать не пришлось.

Совет, чье заседание длилось уже которые сутки кряду — эту бы энергию да в мирных целях, — выпускал одно постановление за другим.

…в городе объявлено особое положение.

…ворота заперты.

…порт перекрыт.

…Совет приносит извинения купцам, которые оказались в ловушке города, однако те должны понимать всю серьезность ситуации. Совет не может предоставить изменникам шанс ускользнуть от правосудия.

…горожанам запрещено появляться на улице после наступления темноты, да и вовсе не следует покидать дома, но рекомендуется укрепить ставни и двери, а также запастись песком на случай пожара или военных действий. И как-то сразу люди верят в близость этой войны. Запираются. Прячут добро в тайники и семьи — в подвалы, созданные когда-то давно и уже годы использовавшиеся исключительно как кладовые. Однако же вот, пригодились.

…Народное ополчение создано с благословения гильдийных старейшин, а также прочих достойных граждан протектората для защиты города и мирных жителей. А потому горожанам надлежит оказывать всякое содействие народному ополчению в поддержании порядка.

Юго хохочет.

Ему нравится, что овцы искренне плодят волков и им же помогают резать стадо.

О нет, народное ополчение и вправду верит, что действует во благо родного города. Пока… еще несколько дней или недель, возможно, месяцев… несколько столкновений, незначительных на первый взгляд. И крепнущее ощущение собственной безнаказанности. Тем, кто готовится пролить кровь во имя горожан, дозволено брать с этих горожан плату. Возможно, авансом.

Юго видел подобное не единожды.

Надо дать им время.

Вот только он сомневался, будет ли у людей это самое время… Кайя Дохерти жив.