Она явно не спешила доверять, но когда он осторожно выпустил ее руку, убегать не стала.

– Умоляю, леди, две минуты. Я только оденусь.

Не дожидаясь утвердительного кивка, он бегом вернулся в бар. Расталкивая посетителей пробрался к стойке, краем уха вслушиваясь в возбужденные разговоры. Похоже, загорелись дирижабли над Трафальгарской площадью, отсюда рукой подать…

– Джонни, мне нужно отлучиться. Очень нужно. Я отработаю.

Хозяин возмущенно сдвинул брови, но он слишком многим был обязан своему бармену, чтобы отказать в небольшой услуге. Джон мрачно отмахнулся.

Аннабель ждала его на том же месте. Она нервно оглядывалась и, едва увидев непрошенного помощника, сорвалась с места. Чертыхнувшись, Джеймс догнал ее и схватил за руку. По мере приближения к площади толпа поредела, зато от дыма слезились глаза и горели легкие. Пресловутый ветер, пронизывающий город триста пятьдесят дней в году, именно сегодня решил утихнуть, и дым вольготно раскинул свои щупальца на все ближайшие улицы. В небе распускались красные цветы: сквозь плотные черно-серые клубы виднелись всполохи огня, иногда они падали вниз – то куски обшивки отваливались от каркаса.

В темноте было не понять, сколько дирижаблей терпят бедствие. Высокие здания, окружающие площадь проглядывали черными исполинами, толпа бесстрашных зевак стояла на границе опасной зоны. Джеймс поморщился от людской глупости, стоит подняться ветру и горящие дирижабли понесет над городом. Да, сгорают они быстро, но кто знает, как далеко могут разлететься обломки. Отсюда следовало убираться, да поскорее, но рядом с ним обезумевшая мать.

– Уильям! Уильям! – кричала она без остановки, кашляя и плача не то от дыма, не то от ужаса.

Сирена пожарных взвыла где-то рядом, телеги с водой протискиваются сквозь толпу, против движения, прямо как они с Аннабель. Она все-таки вырвала руку и нырнула в клубы дыма, и он вспомнил самые цветистые ругательства, но поберег дыхание. Джеймс натянул шейный платок на нос и кинулся следом.

Слева упал крупный обломок, разбросав во все стороны тлеющие кусочки. Аннабель вскрикнула и тут же зашлась лающим кашлем. Слух не подвел – бармен в два прыжка оказался возле графини.

– Он здесь… Я знаю, что он здесь…

Аннабель задыхалась, несколько мелких кусков упавшего обломка поцарапали ей щеку, слезы текли сплошным потоком, но она не останавливалась. Джеймс в отчаянии огляделся – как в этом дыму найти одного мальчишку?!

– Уильям! – рявкнул он вслед за Аннабель. – Уильям Грей!

Голос рванулся вверх, на мгновение перекрыв шум пожара. Показалось – или справа мелькнул силуэт? Очередной обломок упал совсем рядом, Джеймс едва успел дернуть Аннабель в сторону. Под рубашкой вдруг стало горячо, на миг показалось, что огонь прожег в пальто дыру. Он рефлекторно прижал ладонь к груди – и тут же понял свою ошибку, вспомнив, что именно лежит во внутреннем кармане жилета.

Его ошибка. Причина, по которой он рискует получить по голове дирижаблем, а не любуется пальмами на побережье Калифорнии, в уютном маленьком городе, выросшем в незапамятные времена вокруг Акадении магических искусств.

Джеймс сунул руку в карман и вынул небольшую, с пол-ладони, статуэтку дракона. Вещь, похищенная из кабинета лорда-ректора, по определению не могла быть обычным украшением, однако магию он не любил, и до сих пор не избавился от статуэтки лишь по одной причине – если бывший владелец все-таки найдет чересчур удачливого вора, было бы неплохо вернуть ему похищенное. Тогда, возможно, его убьют быстро.

Золотистый камень, похожий на янтарь, оказался и впрямь горячим, он пульсировал в ладони, будто живой, и в пульсации этой Джеймсу почудилось некое направление. Размышлять о магии было некогда, он сунул статуэтку в карман и скомандовал: