Оливия? Тихон?

Грен?

– Не знаю, – признался Ричард. – Мне неприятно думать об этом.

И дух кивнул.

– Не думай, – великодушно разрешил он. – Точнее не об этом… наблюдай и сам все поймешь…

…альвин работал с защитой октоколесера, и если заклятье сумело ее пробить, то не потому ли, что ему позволено было это?

А Грен дважды писал письма домой, длинные, пространные… и как знать, что было в тех письмах?

Погано.

– Трупы надо убрать, – напомнил Альер. – И так, чтобы следа не осталось. Ты же не хочешь, чтобы наших друзей кто-то да нашел… допросил…

…и в этом вновь же имелся смысл.

– Что ты предлагаешь?

Альер сцепил руки за спиной и, окинув тело придирчивым взглядом, произнес:

– Для начала подними вот этого. Он в неплохом состоянии, пусть соберет отходы… скажем, вот там, – палец призрака указал на заросли. – А потом… и что касается силы, это просто. Подобное стремиться к подобному… закрой глаза и расслабься. Представь ее…

…он был отличным наставником, этот треклятый дух. Пожалуй, лучшим из тех, что были у Ричарда, хотя бы потому, что, несмотря на все насмешки, он не считал эту учебу бессмысленной тратой времени.

Низший?

Пусть так. Альер никогда не забывал упомянуть о том, и Ричард даже попривык, насколько к подобному вообще можно привыкнуть. Однако требовал дух от него как от равного и… проклятье, это было приятно.

…сосредоточиться.

А ведь с каждым разом все легче…

…он видел силу, что разлилась темною водой… он видел ее и прежде, но отчего же никогда и в голову Ричарду не приходило воспользоваться ею?

Запрет.

И школьный печальный опыт, когда им, самоуверенным подросткам, мнящим себя великими некромантами, позволили собрать вот эту силу, кто сколько сумеет. А после добрейший наставник, сидя у постели Ричарда, отирал пот и тихим голосом рассказывал, как опасна она, дармовая энергия смерти…

…разве Ричард забыл, каково ему было?

Это ощущение сытости, как после хорошего ужина. Обманчивый покой. И желание закрыть глаза.

…многие отключились прямо там, на кладбище.

…были и другие, кто носился среди могил, распевая непотребные песни. А один дурачок и на памятник залез, уселся, вцепившись в медный шпиль руками и ногами, так и висел до самой ночи.

…наутро его забрали в скорбный дом.

…плохо стало далеко не сразу. Ричард еще успел порадоваться, что собственной сдержанности, что уму, благодаря которому не стал брать больше, чем сумел поглотить. Он сам дошел до школы.

И доложил учителю, что задание выполнено.

…тот ведь не слишком-то обрадовался. А ближе к ночи накатило. Сперва тошнота. И озноб. Холодный пот. И ощущение, что руки и ноги отказываются.

Страх.

Этот страх и погнал вниз, в лазарет. По стеночке. По краю. Держась чужими руками. На упрямстве одном…

…той ночью лазарет был переполнен. А учитель… он говорил и говорил… о том, как легко забыться, вообразив себя если не Богом, то равным Ему…

Ричард сглотнул.

– Я… – он вышел из лазарета через десять дней, последним. И учитель видел в том особый знак. – Я не думаю, что это хорошая идея… я уже пробовал.

Дармовая сила стекала в руки.

Нити.

Пряди.

Ручейки… а ведь ее здесь много разлилось. Место удачное, и не первая засада была здесь устроена. Стоит копнуть песок, и многое откроется…

– Что, дурно было? – осведомился Альер.

Ричард кивнул.

…в песке этом костей лежит изрядно, не на одно кладбище. И он с удовольствием примет новые.

– И тебе сказали, что это потому, что человеческое тело не способно выдержать прямой контакт с некротикой?

…те, кто был слабее, болели всего пару часов. А прочие… был еще мальчишка, который три дня метался в бреду, спасаясь от призраков. Ричард слышал его крики. И стоны других.