Никогда ещё я не покидала отцовский дом с такой поспешностью. На следующее утро предстоял важнейший экзамен в моей жизни, но даже обновлённая обстановка ставшего необычайно уютным особняка, благодаря участию в ремонте Элизабет, и перспектива недостаточно выспаться не остановили меня от переезда. Так обрадовала меня бабушка случайно подвернувшейся по дешёвке жилплощадью рядышком с вокзалом.

 – Эванжелина, ты не должна обижаться, – сказал на прощание отец. – Я женюсь и ради твоего блага. Элизабет Спэлман – дочь барона. Это шанс войти в высшее общество и обзавестись связями. Нам нужно быть благодарными этой возможности.

– Лучше я буду благодарна Элизабет где-нибудь в другом месте, – буркнула я и побежала за бабушкой к вызванному заранее автомобилю, даже не поцеловав его на прощанье. Обида, безусловно, имелась. Я никак не могла понять: как отец мог променять меня и воспоминания о маме на эти две бледные копии леди?

– Да. Не лучшая спутница для моего сына, – задумчиво сказала тогда Люси. – Но он достаточно взрослый, чтобы самостоятельно принимать решения, и не нам с тобой, Эви, их менять, – строго закончила она, глядя на моё обиженное лицо.

Она была права, моя мудрая бабушка. Но шестнадцатилетней девчонке, оставшейся без матери, предстоящая женитьба отца казалась трагедией, а будущее уже не таким светлым.  Что скоро и подтвердилось.

Несмотря на придирки, Элизабет всё же сочла возможным представить меня подругам Ребекки. На чопорном чаепитии я узнала, кажется, имена всех более-менее перспективных молодых холостяков столицы. А поскольку Бекки сообщила подругам о том, что вскоре её сводной сестре предстоит учеба в Университете, меня так же снабдили более специализированной информацией, а именно перечислили фамилии вызывающих у юных мисс интерес старшекурсников, которых я, возможно, встречу и на которых мне ни в коем случае не стоит претендовать. Одним из этих потенциальных мужей был Дэвид Харрис, сын министра полиции, необыкновенно привлекательный и обеспеченный молодой человек. Также, судя по рассказам одной из девушек, высокомерный и достаточно невоспитанный, чтобы прилюдно нагрубить даме. Хотя как именно он ей нагрубил, девица говорить отказывалась. Оснований не доверять ей у меня тоже не было, а Бекки даже сбегала в спальню за фотографией Дэвида, чтобы сведения наиболее полно отложились в моей голове.

Когда следующим утром в холле университета я увидела жениха своей новоиспеченной родственницы (а Бекки серьёзно считала министерского сына таковым), то твёрдо решила держаться от него и его компании как можно дальше. Тем более, что это было не трудно – он не обращал на меня и других претендентов на обучение никакого внимания. В жизни он оказался ещё более привлекательным, чем обещала затёртая фотокарточка Ребекки. Наверное, потому, что был живым. Ярко синие глаза взирали на мир с толикой насмешки, а короткие тёмные волосы были уложены с той самой небрежностью, добиться которой без хорошего парикмахера практически невозможно. Твёрдой походкой уверенного в собственной неотразимости мужчины он прошёл в компании таких же представителей золотой молодёжи куда-то мимо нашего коридора. Играючи завладел вниманием всех присутствующих в помещении и исчез из вида под громкие вздохи девушек и неприязненные взгляды мужчин.

Тем временем я уже вдоволь насмотрелась на внутреннее убранство университета, сравнив оригинал с фотографиями и убедившись в их полном совпадении, но моя очередь всё ещё была далека, а чашка утреннего кофе и необычайное волнение настойчиво давали о себе знать. Сообщив стоящему следом за мной в очереди щуплому юноше, что отлучусь, я направилась на поиски дамской комнаты, и надо же было такому случиться, что именно тогда мистер Харрис вместе со своей компанией решил покинуть университет.