С трудом переплетя толстенькие, как колбаски, пальцы, господин начальник полиции один за другим водрузил на них все три подбородка и по очереди испытывающе воззрился на всех нас – Барраку, Зарембу, командора, меня…

- Разберемся?

На мамаше-южанке из поезда взгляд дал сбой – дама подпрыгнула на скрипучем стуле и ее голос, и без того пронзительный, достиг нестерпимого крещендо:

– Да если бы я не забеспокоилась, что нашей спасительницы нет среди пассажиров… Если бы не разыскала лорда командора Рагнарсона… Было бы поздно! Боги знают, что могло случиться… даже самое страшное! – южанка задохнулась и крепко прижала ладони к обширной груди.

Троица полицейских и даже командор Рагнарсон взирали на эту грудь с немалым интересом.

Я тоже... покосилась. На появление командора я надеялась… рано или поздно. Но было бы скорее поздно… если бы не эта дамочка. Надо же, беспокоилась, разыскивала… Что ж ее подвигло на такие хлопоты? Благодарность за детишек? Все может быть, конечно…

- Леди Летиция, вы уверены, что эти негодяи не сделали ничего… непоправимого? – она повернулась ко мне.

Конечно, сделали! Чулки порвали и это уже не поправишь.

- Я… я не могу об этом говорить! При мужчинах! – прижимая ладонь ко лбу, выдохнула я.

Конечно, не могу: разве они оценят трагедию порванных чулок по достоинству?

- Госпожа Влакис… – инспектор Баррака поглядел на нее с высокомерной снисходительностью, которую тем не менее старательно маскировал под уважение. - Мне жаль огорчать вас, но эта… особа… - последнее слово он обронил через губу. – Всего лишь мошенница, пытающаяся выдать себя за леди! Может, с такими наивными, доверчивыми дамами как вы это бы и прошло…

Инспектор переоценил наивность госпожи Влакис – та сразу поняла, что ее назвали дурой. Глаза ее блеснули.

- Но я – инспектор полиции! – Баррака приосанился. – Мне не составило труда выяснить, что ее зовут Гортензия Симмонс…

Брови гарнизон-командора медленно поползли вверх, начальник полиции закашлялся, а госпожа Влакис… похоже, у госпожи Влакис тоже была бабушка, и ее тоже учили взгляду «Сударь, вы идиот!»

- Как в оперетте? – сладким голосом поинтересовалась южанка.

- Какой… оперетте? – растерялся инспектор.

- Модной… Столичной… - все еще кашляющий господин начальник потянулся к графину с водой.

- «Гортензия Симмонс» называется: о мошеннице, выдающей себя за леди. – мягко закончил командор.

Инспектор похлопал глазами как разбуженный филин, а потом перевел на меня взгляд, пылающий черным пламенем Междумирья.

Я вскочила, и с визгом метнулась в угол:

- Не подпускайте его ко мне, умоляю!

- Эта дрянь снова соврала! – инспектор ревел как левиафан в тумане.

- Не смейте кричать на бедную леди! – верещала южанка.

- Молчать! Всем! – от рыка командора содрогнулись стекла в окне.

Привставший было начальник полиции плюхнулся обратно в кресло.

В приоткрывшуюся дверь сунула чья-то перепуганная физиономия – и тут же спряталась.

В кабинете стояла тишина.

- Леди… - убедившись, что все молчат, начал командор Рагнарсон… Подумал и исправился на нейтральное. – Сударыня… Вы сказали инспектору, что вас зовут Гортензия Симмонс?

- Он обещал мне всякие ужасы, если я еще раз назовусь леди Летицией де Молино. Что мне оставалось делать? – жалобно протянула я.

- Она самозванка! – вскипел инспектор, поймал ледяной взгляд северянина и тут же умерил тон. – То говорит, что маг, то – что леди, то вдруг горничная…

- Что леди – маг, мы все имели возможность убедиться. – напомнил командор.

Инспектор вдруг замер, приоткрыв рот. Посмотрел на меня дико, облизал губы…