- А хозяйка тут всех сейчас построит, как Улаф после побудки, и будет у нее и ванна, и пруд, и фонтан, и чего захочет. – проворчал он в ответ.

Я окинула взглядом опустевший холл и тоже устало поползла вверх по лестнице. Наверное, лучше было не приезжать. Наверное, лучше было сохранить детские воспоминания, как я даже не взбегала – взлетала по этой лестнице, будто к туфелькам были приделаны крылышки. Не стоило, наверное, заменять их тем, как я по-старушечьи ползла наверх, придавленная приказом брата, посадившем меня на цепь, как дворовую собаку. Теперь я свободна от его власти и снова тащусь наверх как старуха, потому что брат мой мертв. И не объяснишь ему ничего, не докажешь, не спросишь, зачем он обошелся так со мной – тогда, много лет назад, и сейчас? Стоило ли оно того? Клятые демоны, даже не позлорадствуешь! Допустим, не над чем, но…. И возможности такой нет! Смерть отнимает все возможности. А вот счета… счета она закрывает далеко не всегда. Они просто переходят на других.

Я остановилась перед дверью в кабинет Тристана. И замешкалась, положив руку на створку. Не может же такого быть, чтоб Баррака так торопился отчитаться о поимки убийцы, что даже тело на забрал? И мертвый Тристан все также сидит там, за столом? Потому что если так… я заору! Даже я – заору. Но ведь такого же не может быть, верно?

Я опасливо толкнула створку кончиками пальцев… и та приоткрылась, тихо так, зловеще заскрипев. Еще поколебавшись, я робко сунула голову в щелку и… облегченно выдохнула. За столом никто не сидел.

- Что, инстинкты горничной работают – в хозяйском кабинете шарить? – проскрипел у меня за спиной въедливый, как вишневый сок, старческий голос. – Или пыль вытереть хочешь? По привычке?

- Всего лишь анти-иллюзорные артефакты хочу обратно подключить. – рассеяно ответила я, возясь с зеркалом над дверью. – А то если полиция все-таки соблаговолит обыск сделать… неловко… может… выйти… - я надавила на ключевую руну и зеркало, наконец, соизволило слабо засветиться.

За спиной воцарилось молчание. Я отряхнула ладони.

- Да как ты могла… - пробормотал О‘Тул – в голосе лепрекона звучала растерянность.

- В первую же ночь. – пожала плечами я. – Их на фабрике лордов Трентонов производят. Самая простая, дешевая модель, их отключить – одну руну подправить. Видела чертежи в кабинете лорда. Когда пыль вытирала. – насмешливо добавила я.

- А не боишься, что я расскажу? – зловеще проскрипел он.

Не оглядываясь, я цапнула старого зануду за подтяжки, рывком втащила в кабинет и с грохотом захлопнула дверь у него за спиной.

- Расскажешь обязательно. Вот сейчас и начнешь! – наклоняясь близко-близко над запрокинутой ко мне морщинистой физиономией с ржавого цвета бакенбардами, процедила я. – Что вам тут такое спрятать надо было?

- О чем… - лепрекон шарахнулся, выдираясь у меня из рук, пристроил горшок с золотом на столе, и принялся лихорадочно заправлять в штаны выбившуюся клетчатую рубашку. – О чем ты таком говоришь… вовсе рехнулась… будет меня всякая горничная за одежду хватать…

- Будет, будет. – недобро заверила его я. – Ладно, когда тело Тристана обнаружили, Марита еще могла меня полиции сдать… от горя там… или со злости…

- А тебе никакого горя нет? Брат помер, и рада? Надеешься все себе загрести? – лепрекон прижал горшок к груди, будто его я тоже могла… загрести.

- Надеюсь… - задумчиво повторила я и… ухватив его за лацканы зеленого сюртука, на мгновения подняла в воздух вместе с горшком. – Ты дурака-то не валяй! – я встряхнула О’Тула, золото в горшке звучно лязгнуло. – Если в этом доме не будет крови де Молино… дома у Мариты с Агатой тоже не будет! А у тебя и жизни, лепрекон!