Поэтому я просто фыркнула:

– Можно подумать, ты хоть раз отправился туда, куда тебя посылали. Зачем ты меня напугал? И да, располагайся, – ядовито предложила я, когда, не став дожидаться моего разрешения, он уселся на многострадальную оттоманку.

– Какая ты стала слабонервная, Амелия, – приподнял четкую смоляную бровь Сарда, и я в который раз вынуждена была признать его самым красивым из всех виденных мною мужчин. – Сейчас не время расслабляться.

Медаль самому противному из всех знакомых мужчин также принадлежала Сарде.

– Опять загадки? – разозлилась я.

Два месяца спокойствия, и теперь, когда все снова встало с ног на голову, появился Сарда, что само по себе дурной знак, и начал меня запугивать.

В ответ Сарда лишь пространно взмахнул кистью, мол, понимай, как знаешь, отчего я мгновенно закипела.

– Хорошо, выкладывай, что там у тебя, но не удивляйся, если я расшифрую твое «простейшее и очевидное» послание, когда станет уже слишком поздно.

Под взглядом идеронца я чувствовала себя неуютно. Несмотря на ехидную усмешку, змеившуюся на его безупречных губах, смотрел Сарда на меня очень серьезно, я бы даже сказала, оценивающе, будто прикидывал, каковы мои шансы на успех в грядущей скачке.

Он всегда знал больше, чем говорил. И никогда не торопился раскрывать карты. Иногда мне казалось, что все прочие для него незначительны, лишь пешки на шахматной доске. И все же, даже у Сарды были слабости.

– Ты несдержанна, – не то отметил, не то упрекнул он. – Это плохо.

Кажется, игра началась.

– Для кого? – уточнила я.

– Для всех.

Да что же это такое? Из него слова не вытащишь, зачем же он тогда явился?

– Сарда, я уважаю традиции твоего народа, – набрав воздух в легкие, проговорила я, – но если есть, что сказать, – говори. На кружева интриг времени нет. У меня приглашение на королевскую трапезу.

– Повернись, – внезапно потребовал он, чем выбил меня из колеи.

– Что?

Поморщившись от того, что я не бросилась выполнять его приказ, Сарда настойчиво повторил свое требование:

– Покружись вокруг себя, Амелия.

Проклятье! Пришлось подчиниться. Идеронец явно принимал какое-то решение.

– Мой подарок, – напомнил он. – Тебе стоит его надеть. Сейчас же. И не снимать.

– Никогда? – опешила я, все еще не понимая, к чему он клонит.

– Ты поймешь, когда он станет не нужен, – Сарда поднялся с оттоманки с грацией дикого хищника и направился к тайному ходу.

Что? И все? Что происходит? Смутно припомнила, что, подарив мне странную подвеску, идеронец сказал, что она поможет найти мне свой путь, или что-то подобное.

На меня накатила паника. Все-таки что-то затевается, и я пока ни сном, ни духом. Где ждать подвоха?

Ладони противно взмокли.

– Ну помоги мне, бессердечный! – взмолилась я.

– Тебе нужно стать сдержаннее, это – мой тебе совет, – обернулся он.

– Проклятье! Сарда! Ты смерти моей хочешь? Опять кругами вокруг да около!

– Ты справишься и получишь того, чего желаешь, но тебе нужна холодная голова. Пока говорить не о чем.

И скрылся в зияющей пустоте проема.

Силы небесные! Холодная голова? Я была спокойна, пока не появился он, и не смутил меня своими загадками. Чего он добивался?

Радовало одно. Сарда сказал, что пока говорить не о чем. Стало быть, он приберег какую-то информацию. Алисия тоже рассказала еще не все. Отец отложил разговор. Может, мне удастся хотя бы представить, что творится.

Действительно пора включать голову, выбросив из головы простую жизнь в поместье. Во дворце всегда что-то происходит. И если не уделять этому вниманию, можно жестоко поплатиться.

Очнувшись от ступора, я бросилась перебирать свои шкатулки с украшениями.