В очередной раз попыталась достучаться хотя бы до капли его разума.

— Эй, я не буду отодвигать мебель и заметать по углам. Зачем мне это делать? Ты меня украл в бытовое рабство? Так крепостное право отменили еще в тысяча восемьсот шестьдесят первом или втором году. Ну, в общем, не помню конкретную дату, но точно очень давно. И пожалуйста, не думай, что мой отец, а тем более женихи меня не ищут. Они наверняка обратились куда следует, а значит, скоро сюда приедет полиция. И тогда — тю-тю, прощай, свобода, и здравствуй, небо в клеточку.

Капель разума в его черепной коробке не оказалось. Кирилл никак не реагировал на мои угрозы, стоял над душой, просто молчал и улыбался, как идиот. Саркастично так, словно я маленькая девочка, сморозившая какую-то глупость. Грубый, противный, скверный тип. Ненавижу!..

— И вообще, мы живем в двадцать первом веке, а ты заставляешь меня убираться веником и тряпкой. Неужели ты такой нищеброд, что даже робот-пылесос купить не можешь?

Достучаться до разума не получилось, ну хоть разозлить удалось, прямо услышала, как зубы похитителя заскрежетали друг о друга.

— А ты не пробовал, вместо того чтобы торчать в этом захолустье, измываясь над красивыми девушками, пойти немножко поработать? Знаешь, говорят, работать — к деньгам. А похищать ни в чем не повинных девушек — к долгому тюремному заключению.

— Кто бы говорил. Насколько я знаю, ты и дня в своей жизни не работала.

Фыркнула:

— Зачем мне работать, у меня папа довольно обеспеченный человек. И вообще, я только университет закончила.

— А вдруг с твоим папой что-то случится?

Холодок побежал по коже… А что, если этот прохиндей не только меня похитил, но хочет причинить вред моему любимому, самому заботливому родителю с таким милым солидным брюшком, за которым можно спрятаться ото всех печалей.

Ринулась на маньяка разъяренной львицей, точнее, повисла на нем бешеной обезьяной и стала со всей дури колотить по спине.

— Только посмей папе навредить. Я тебя убью, грязный вонючий боров… по стенке размажу, так что ни один патологоанатом не соберет. Папа самый лучший человек на свете.

Чудовищевидный Малыш, защищая своего хозяина, завопил настоящей собакой Баскервилей, клацая своими саблезубыми клыками у моих ног, потом ухватился за подол платья и стал тянуть.

— И-И-И!.. — истошна заорала прямо на ухо злостному мерзавцу.

Как же противно я умею верещать.

Кирилл вывернулся, отлепил меня от своего даже в такой момент стреляющего током тела, тряхнул за плечи раз, другой, третий. Голова качнулась, волосы разметались по плечам, мужские пальцы впились в плечи. Желтовато-карие хищные глаза обожгли пронзительным взглядом мое лицо, потом переместились на губы. Воздух застрял в легких и стал стремительно нагреваться.

— Приятно осознавать, что ты способна любить еще кого-то, кроме себя.

— Не трогай папу, — зло шипела я, задыхаясь в горячих объятьях похитителя.

— Успокойся, никаких гадостей в адрес твоего папы я не планировал. Просто тебе не приходило в голову, что неплохо было бы самой что-нибудь уметь делать, а не только направо-налево тратить деньги своего отца.

— Да я многое умею делать, идиот ты контуженный.

— После твоего мозговыносительного визга любой станет контуженным. Что, например, умеешь делать? — На полных губах мускулистого маньяка появилась язвительная ухмылка.

— Ну допустим… — Шумно задышала, пытаясь вспомнить все свои многочисленные умения и таланты. — Допустим, я хорошо разбираюсь в моде, прекрасно пою, еще лучше танцую, знаю все о бьюти-продуктах для профессионального макияжа. Катаюсь на лошади. А самое главное, между прочим, я дипломированный журналист.