«Она одного со мной роста, – определил Абуладзе, – И если смуглая Моника – символ изящности, то белокожая Роверто – воплощение материнства».

Уверенный, что все делает правильно, профессор намыленной губкой тщательно вымыл тело девушки. И вдруг смутился: «Она уже чистая, а я нет!» Вымылся сам, стоя рядом, этой же губкой, и поморщился от осознания собственной тупости.

Лев Саныч снова сел на дно душевой, положил Элизабет спиной на свои колени и тщательно вымыл ей голову. Почувствовал, что делает это с удовольствием. Натуральная брюнетка без единого седого волоса, лет тридцати. Знойная. Льву Санычу захотелось, чтобы она оказалась чуть старше, он запустил пальцы ей в волосы и помассировал голову.

Прежде чем выключить воду, Абуладзе, все-так же оставаясь на коленях, прижал ладони к лицу – лицо горело. «Я маньяк какой-то, а не ученый!»

Успокоился, вытер девушку двумя полотенцами и отнес ее на сканер.

Кутельский еще не вернулся.

Надел на Элизабет свои чистые майку и шорты. Снова включил сканер – на этот раз диоды успешно нашли, куда подключиться. Профессор разглядел, как по трубке из вены заструилась кровь для анализа, отвернулся и поднес ладонь к носу.

Ладонь пахла чистотой девушки.

«Такое чувство, что я прожил с ней всю жизнь, – подумал Абуладзе, – Я уже знаю, как она за собой ухаживает, какое белье носит, на что надеется и на что не надеется. Ну, пожалуй, этого я не могу знать наверняка».

Лев Саныч вспомнил, что забыл чип Роверто в душевой, и вернулся за ним.

– Обезвоживание, крайняя степень переутомления, многочисленные ушибы внутренних органов, – Кутельский читал ленту с диагнозами Роверто, – По крайней мере, она точно не робот! Документы есть?

– Теперь у нас две девушки на руках.

– Обе поломанные, – Чарли принял из рук Абуладзе жетон-чип с электронным удостоверением личности Элизабет и направился к компьютеру в поисках разъема.

– А циферки то четырехзначные, маэстро, – бросил ему вслед Лев Саныч.

– Элизабет Роверто, студентка первого курса факультета психологии и антропологии, – прочел пилот вслух, – 36 лет, не замужем. Чего? 36 лет и первый курс?!

– А выглядит совсем, как юная девушка, – удивился профессор, – Родители?

– Воспитатель – Маргарет Роверто. Ничего не понимаю. Родители не упоминаются.

– У нее четырехзначный личный номер, маэстро.

– Вы хотите сказать, что…

– То самое. Она настоящая землянка. Искусственно зачатая из замороженных клеток. Потому и выглядит так хорошо. А погибшая Маргарет Роверто – ее пробирочная сестра, выращенная на поколение раньше. Мы ее приняли за мать.

– Это может стать проблемой, профессор!

– Почему?

– Вы встречали когда-нибудь настоящих землян? Зачатых от древних? Я – нет.

– И я нет.

– Вы понимаете, насколько они превосходили нас? Технологически, умственно? – спросил пилот.

– Глупости! – возразил Абуладзе.

– А технологии? Их корабли за несколько тысячелетий преодолели неимоверное расстояние от Земли сюда. А мы, наша цивилизация, что? Так и топчемся на месте. Стоим неподвижно на интеллектуальном фундаменте, заложенным древними. Вот вы ученый, Лев Саныч, объясните, почему так?

Абуладзе задумчиво посмотрел в потолок.

– Не верю, что они нас превосходят или чем-то превосходили. Да, взрывной рост технологий прекратился. Но сейчас эпоха другая. Вызовы другие. Землянам, чтобы покинуть умирающую планету, требовался качественный рывок. А у нас, их потомков, стоят иные, количественные задачи. Вон в системе Гизы почти все планеты земного типа, не на всех можно жить, но освоить их необходимо все! Даже вашу ледышку Эгаро. Существующих технологий нам достаточно, нет причин для качественного скачка.