Нет, тут что-то не так. Без санкции главы рода Гелания, пардон, пукнуть не смеет. Значит, получила однозначный приказ от кланового руководства стать артефактором. Фамилии Фаль Буни, Гроццо Марко-Виоль, Скультэ Варрай раньше я вообще не слышал, но, судя по реакции ректора, эти также из благородных, изначально собирались продолжить обучение на факультете Стихийной Магии, но, как Гелания, поменяли свое решение в пользу артефакторики. Неспроста все это. Получается, кто-то провел доскональный анализ ситуации в школе, сделал определенные выводы и постарался, чтобы кое-кто из отпрысков именитых родов оказался в непосредственной близости от моей скромной персоны. Интересно, что бы это значило? Работа предсказателей, строгий магоматический расчет или еще что-нибудь из области трансцендентного?

Да, я могу помочь этим ребятам и, скорее всего, не откажу в этом. Впрочем, тут все будет зависеть от их личного отношения ко мне. Окажутся высокомерными ублюдками, хренушки им, а не нанитовый коктейль.

Неожиданно в меня врезалось человеческое тело. Мне-то ничего, а вот организм, оказавшийся девушкой, растянулся на брусчатой дорожке в неэстетичной позе и заверещал знакомым голосом Зулай Бжех:

– Лёд совсем охренел! Смотри, куда прешь!

Ну вот она бывшая моя любовь во всей своей красе. Сама мчалась по дорожке сломя голову, сама организовала ДТП, а виноват кто-то другой, но только не она.

– Извини, – спорить и пререкаться не стал, помог подняться девице, заодно подобрал дамскую сумочку и передал хозяйке. – Рад тебя видеть. Как дела, Зулай?

– Какие дела, Лёд? – девушка неожиданно быстро успокоилась и раздувать скандал на ровном месте не стала, наверное, по причине отсутствия свидетелей происшествия. – Видишь ли, я теперь вдова. Две недели назад Энтиса обнаружили в рабочем кабинете со свернутой шеей. Хорошо, что я тогда в гостях у родителей была, а то и меня, скорее всего, угробили.

– Да что ты говоришь?! – сделал я удивленно-сочувственное лицо. – Выражаю свои соболезнования.

– Брось, Влад, плевать мне на Дуорми. Этот импотент приходил в мою спальню раз в неделю. Воткнет свой писюн промеж ног, дернется пару раз и все дела. Думаешь приятно? У нас с тобой всё было значительно круче.

Смотрю на неё и удивляюсь. Несколько месяцев назад это очаровательное создание было абсолютной скромницей. При слове «пиписька» её лицо заливалось краской, а сама она едва не падала в обморок от стыда. Теперь выражается едва ли не как портовый грузчик и без всякого смущения разглагольствует на темы интимного свойства.

– Так ты теперь богатая вдова, – я поспешил перевести разговор со скользкой сексуальной тематике в менее романтическое русло. – От женихов, поди отбоя нет?

– Какое там, – Зулай удрученно махнула ручкой, всхлипнула своим очаровательным носиком, по щеке прокатилась огромная слеза. – Набежали родичи моего мужа. Устроили совет. Предложили мне всего лишь полтора миллиона золотом отступных за отказ от любых притязаний на имущество покойного супруга. Предупредили, если начну кочевряжиться, меня похоронят рядом с «любимым муженьком». Пришлось принять все их условия. Но самое хреновое, Лёд, мне запретили в течение полугода иметь интимные отношения с мужчинами, типа траур по мужу. Повесили специальное заклятие, и, если что, денежки придется возвращать. – Затем продолжила в более оптимистичном тоне: – Ладно, потерплю, зато потом вольная птица и при деньгах.

Полтора миллиона! Щедрые, однако, родственнички. Могли бы прикопать по-тихому и концы… гм, в землю. А Зулай-то какова – еще недавно модные чулки и трусики не на что купить было, а теперь полтора миллиона для неё незначительная сумма. Впрочем, эти её дела меня не касаются.