Глубоко вдохнув и на мгновение задержав дыхание, я переступила через порог и оказалась внутри.

Трактир встретил меня густым и резким запахом алкоголя и табака. Похоже он так крепко впитался в стены, что долгие годы запустения не смогли его выветрить.

Кажется еще несколько глубоких вдохов и я буду пьяная и обкурившаяся.

Свет с улицы проникал через распахнутые ставни, бросая косые полосы на каменный пол. Пол - единственное, что было в отличном состоянии. В остальном, трактиру отчаянно требовался ремонт.

Мой взгляд критически скользил по большому помещению с высоким потолком, на массивных крюках вместо люстр, наслаиваясь висела паутина. .

В целом, зал был почти свободен. Несколько сломанных столов, стульев, табуретов. В дальнем конце располагалась массивная барная стойка, за которой темнел вход в кухню и лестница в погреб.

Я на всякий случай подняла с пола ножку от табурета и двинулась вперед.

Не знаю, как Тане, а мне было очевидно, почему именно это место.

Планировка бывшего трактира идеально подходила под нужды ветеринарной клиники.

Большое центральное помещение — прекрасный приёмный зал, где могли бы комфортно разместиться владельцы со своими питомцами.

Это не Земля, где самый крупный пациент — сенбернар. В этом мире я не удивлюсь и медведю и слону.

И тут как раз кстати будут и высокие распашные двери.

Барную стойку легко переделать в удобную и функциональную регистратуру. Там, где раньше стояли бутылки с выпивкой, прекрасно разместятся больничные карты, справочники.

А еще наверняка за неприметными дверями у противоположной стены прячутся уборные. Сразу несколько, что тоже очень удобна.

Ну и как вишенка на торте — кухня, куда вела дверь за барной стойкой. Кухня, значит вода! А значит, отличный смотровой кабинет, может даже операционная. Смотря как выглядит помещение, но заходить туда я пока не рискнула.

Как и в погреб. Его можно использовать вместо холодильника.

В углу зала разместилась винтовая лестница, ведущая на второй этаж, где, скорее всего, находятся комнаты для постояльцев.

Сжав в руке ножку от табуретки, я осмелилась подняться на второй этаж. Ступенька за ступенькой.

Наверху оказался просторный, но довольно мрачный холл, залитый тусклым вечерним светом, пробивавшимся через грязное окно в дальнем конце. Воздух казался спертым, смесь сырости и пыли, от которой даже дышать тяжело.

Сам холл был длинным и широким, с выцветшими обоями, частично отклеившимися от стен. По бокам располагались десять дверей — пять слева и пять справа, видимо, ведущие в комнаты для постояльцев.

Там я могла бы разместить стационар для своих будущих пациентов, личный кабинет и небольшую лабораторию.

Я невольно улыбнулась, представляя, как можно всё обустроить. Да, работы здесь предстояло много, даже очень много, но это было неважно. Главное, что я не ошиблась, планировка была практически идеальной.

Я не стала заходить ни в одну из комнат. В первую очередь нужно было хоть немного проветрить помещение.

Подойдя к окну, я осторожно потянула за старинную, покрытую слоем грязи ручку. Окно не поддалось с первого раза, но, приложив усилие, я всё же распахнула створки настежь.

Свежий вечерний воздух ворвался внутрь, легко касаясь моего лица и волос. Я глубоко вдохнула, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает меня.

Высунувшись из окна, я смогла оценить открывшийся вид на рыжую линию.

Улица казалась спокойной, даже безмятежной. Со стороны реки полз густой зеленоватый туман, небо расцветало красками заката, дома с этого ракурса выглядели уютнее, их черепичные крыши переливались медными оттенками в свете заходящего солнца.