Я едва сдержала такой же возглас.

Длинный металлический штырь пробил голову верберу, ногу верлису, бедро дракону и живот маргону.

Такого я еще не видела. Сердце подскочило к горлу, и Рик, в повязке из особой ткани, поднял на меня глаза, вдохнул и выдохнул. Словно показывал, как успокоиться.

Суровая Латифа подала повязку и шапочку. Я надела их, стараясь сбросить оцепенение, сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и шагнула к пациентам.

На первый, беглый взгляд самыми тяжелыми были вербер и маргон, у которого частично вывалились внутренности, напоминая груду тушеных овощей.

Но и дракон меня беспокоил тоже – его рана проходила очень близко к крупной артерии. Пока кровило не сильно, но не исключено, что сосуд пережимал штырь. Кто знает, что случится, если его вытащить. Я поменяла перчатки на обработанные энергией заживления – она дезинфицировала получше иных ядреных химикатов и вплотную подошла к столу.

Яркие круглые светильники быстро кружили над пациентами, обливая их ровным белым светом.

По операционной плыла гнетущая тишина.

Только тихой капелью падала на пол кровь, да порывистый ветер насвистывал в щели плотно закрытых окон.

Вербер и маргон были без сознания – наверняка получили лошадиную дозу наркоза. Остальные следили за нами с неприкрытым ужасом в глазах. Словно не металлический прут, а именно мы угрожали их жизни.

Я сделала последний шаг к столу, и Рик снова вдохнул и выдохнул. Глубоко и спокойно. Я повторила. Замерла и постаралась переключиться.

Отодвинуть на задний план мысли о том, что на кону жизни ни в чем не повинных существ. Отвлечься от вывалившихся органов и клочков мяса – они драными лоскутами болтались возле мест, где вошел прут.

Все это неважно сейчас.

Я инженер. Передо мной оборудование – красивые, почти идеальные машины, поврежденные неумелыми пользователями.

Рик кивнул, и начал командовать.

– Есть хорошая новость! – сообщил он без особой радости. – Анализы у всех норма.

Следующий час я действовала как робот. Подавала скальпели, зажимы, тампоны, вливала в пациентов немного энергии жизни и снова подавала тампоны, скальпели, зажимы. Резала, шила, вправляла.

Латифа ставила капельницы, убирала грязные инструменты, обеззараживала раны.

Еще одна медсестра, Горделия – черноглазая верпантера, ассистировавшая василиску до нас, помогала тоже, хотя и немного медленней. То ли перенервничала, то ли не хватало опыта верлисы.

Для начала Рик раскалил штырь между пациентами тонкой струйкой пламени изо рта. Как только на черно-рыжем металле проступили три белесых пятна, василиск осторожно переломил прут и разделил пострадавших.

Все это время мы с медсестрами фиксировали положение тел больных, изо всех сил, не давая им сдвинуться даже на миллиметр. И все вроде шло хорошо, по крайней мере, нормально. Но как всегда в медицине заранее ничего предсказать невозможно.

Верлис дернулся, словно хотел побыстрее отделаться от остальных, более тяжелых пациентов…Прут сдвинулся вверх по его ноге и… колено хрустнуло, засочилось суставной жидкостью вперемешку с кровью.

Тихо выругался Рик. Пациент вскрикнул, и рыжий дракон, весь в веснушках и родинках обернулся. Штырь в его бедре сдвинулся на считанные миллиметры, но оттуда фонтаном хлынула кровь.

– Латифа! Давай! – крикнул Рик. Медсестра одновременно выдернула железяки из ног верлиса и дракона. Кровь и суставная жидкость окропили пол. Я тут же поставила зажим на артерию ящера. Нашла на чистой интуиции. Рик говорил – у валькирий особое чутье. Наверное, это оно и было. В кровавом месиве не то что артерию, даже края раны не всякий определил бы.