– Не припоминаю такого. Но у нас тут только половина квартир заселена, и народ не особо общительный, пока знаю только Татьяну и Макса. – Я кивнула на дверь квартиры напротив нашей. – А что с этим Олегом, вы ему рюкзак вернуть хотите?

– Что с этим Олегом, мне и нужно выяснить. – Чайковский снова вздохнул. – На съемной квартире его нет. Соседи двери не открывают. Я сегодня уже дважды туда наведался, толку – ноль. Не торчать же тут до ночи, хочется уже домой и поесть наконец.

Желудок участкового проворчал что‑то явно в поддержку сказанного.

– А какая квартира? Хотите, я буду туда время от времени подниматься? Мне не трудно, авось, застану вашего Олега, – предложила я.

– Восемьсот тринадцатая. Будете подниматься, правда? – Участковый повеселел, и даже желудок его забурчал вполне мажорно.

– Буду, – пообещала я. И спохватилась: – А хотите чаю с бутербродами? Ужин я еще не готовила, но…

– У меня дома борщик. – Лицо Валерия Петровича осветилось предвкушением. – И сальцо, и лучок-чесночок…

– Понимаю, тогда не задерживаю. – Я выпустила рукав участкового, и он без промедления унесся прочь.

– Кто приходил, чего хотел? – все так же таращась в монитор, безучастно спросил Колян, когда я вернулась в квартиру.

– Кто‑то приходил, чего‑то хотел… Народ, а вы не хотите ли борща? С сальцом, с лучком, с чесночком? – Я вдруг поняла, что остро завидую Валерию Петровичу.

Борща народ хотел, и это определило развлекательную программу моего вечера.

Я выставила таймер в смартфоне, чтобы сигналил каждые полчаса, и варила сначала мясо, потом сам борщ, периодически оставляя присматривать за кастрюлей на плите мужа или сына. Сама в это время бегала в подъезд, ой, парадную, поднималась на лифте на восьмой этаж и стучалась в восемьсот тринадцатую квартиру. Но на звонок не нажимала, потому что незнакомый Олег Голованов мне ничего плохого не сделал и пытки иерихонскими трубами не заслужил.

В квартире, похоже, никого не было – на мой все более решительный и громкий стук никто не реагировал.

После третьего забега мне пришло в голову, что тридцать минут – слишком большой промежуток. За это время шустрый молодой человек может и явиться домой, и снова уйти, а я так и буду думать, что он вовсе не появлялся.

Чтобы исключить вероятность такого конфуза, я попросила у сына жвачку, у себя выдрала волосок и прилепила его на дверь квартиры № 813, соорудив простейшую сигналку.

Очень довольная собой, я опять пошла домой и успела до очередного звонка таймера поесть борща и поговорить с Иркой.

Та позвонила, когда я со вкусом дожевывала последнюю чесночную корочку.

– Ты уже дома? – спросила подруга.

– Давно. А ты?

– Мы тоже еще в Мурино. Закончили обход того недостроя, и должна тебе сказать, что следов там полно, но чьи они – сам Феномен Купер не разберет.

– Фенимор, а не феномен, и сам‑то Купер был писателем, – машинально поправила я, – а его персонажа-следопыта звали Натаниэль Бампи.

– Вот только этот Бампер, наверное, и понял бы, кто там шастал, в этом недострое, – сердито сказала подруга. – Там отпечатков, как на дискотеке в деревенском клубе после дождичка в четверг, все полы заляпаны – и ногами, и лапами, и грязью, и глиной, и как бы даже не навозом! Дохлый номер там что‑то искать.

– Погоди, – озадачилась я, – вы что, прошлись по недострою только сейчас?!

– Ну… Когда ты убежала, мы решили немного отдохнуть, – чуть смущенно призналась Ирка. – Мара сказала, ей нужно восстановить энергетической баланс, и мы пошли в торговый центр. Там пообедали, потом прошвырнулись по магазинам, попили кофе с плюшками, это у нас был полдник, потом посмотрели кино, поужинали, а уже потом…