– Ясно, – кивнула Ката. – То есть примерно как у нашего Стинга.

– Рад, что тебе уже лучше, – отозвался лучник, усмехаясь.

– Что, привал небольшой устроим? – предложил Терехов. – Только надо уйти с моста, а то мы здесь, как на ладони…

– Да нет, пойдемте. Я в порядке.

Ката, пошатываясь, поднялась на ноги.

– Точно? Ты не геройствуй особо – раны довольно серьезные были…

– Ну, кровища из меня уже не хлещет, все зарубцевалось, – раздраженно отозвалась ведьмачка. – Дальше само заживет. Что вы со мной носитесь-то? Это же игра. А я сама виновата, что так долго болталась на этой веревке.

– Ладно, идем, – помедлив, кивнул Терехов.

Берс чуть задержался, чтобы забрать веревку. Дальше мы продвигались не торопясь и стараясь не шуметь. Источник был совсем близко – когда я останавливался и прислушивался, то чуял его даже без медитации. Кажется, он где-то выше нас, в аккурат под тем деревом, которое мы видели с противоположного берега реки. Последние метров тридцать мы и вовсе преодолели чуть ли не на пузе, пробираясь через заросли высокой травы. А уж когда подобрались к источнику на расстояние прямой видимости, и вовсе дыхание затаили. И было из-за чего.

Рядом с источником был выстроен еще один алтарь уже знакомой нам конструкции – с тремя рогатыми черепами на верхушке. И ванары радом обнаружились. Точнее, один ванар.

Размером он был чуть помельче встреченных нами до этого горилл. С ног до головы покрыт густой блестящей медно-рыжей шерстью и выряжен в богатые шелковые одежды с позолотой и вычурными позументами. В руках его был боевой посох с утолщениями на концах, украшенный золотыми и красными лентами. И этим самым посохом он мутузил алтарь, методично разваливая его на мелкие обломки. И даже на этом не успокоился – когда от алтаря уже практически ничего не осталось, он долго пинал осколки черепов, втаптывая их в траву и что-то непрестанно бормоча себе под нос на разные голоса.

Мы затаились в зарослях, разглядывая странного ванара сквозь листву. Закончив свой акт вандализма, он одним гигантским прыжком скрылся у нас из виду, но мы по-прежнему сидели тихо, прислушиваясь к окружающим звукам.

– Ну, что он свалил?

– Тссс!

– Ты что-то слышишь?

– Да тихо вы!

Еще пара минут пролетели в напряженной тишине.

– И что, как думаете, он еще там? – не выдержав, шепнул я.

– Кто? – таким же заговорщическим шепотом отозвались справа.

– Дед Пихто! – огрызнулся я, оборачиваясь.

И едва подавил испуганный возглас.

Ванар сидел справа и чуть позади меня, сгорбившись и вместе с нами разглядывая опустевшую поляну. На меня он воззрился округлившимся от изумления глазами и даже коротко взвизгнул, изображая испуг.

– Что за…

Псы разом вскочили, замерли в напряженных позах с оружием наготове.

Ванар, сложив губы трубочкой и выпучив глаза, продолжал сидеть на месте с таким видом, будто его застукали за подглядыванием в женской раздевалке.

– Зачем безволосым все эти железяки? – вдруг подозрительно прищурился он. – Вы же не собираетесь ими никого бить в моем лесу? Это ведь, наверное, очень больно!

– Уберите оружие, – почти не разжимая рта, процедил Терехов, и Псы неохотно подчинились.

– Он разговаривает… – прошептала Ката.

– Кто? – вытянув шею, отозвался ванар. Выражение его морды менялось мгновенно, как узоры на калейдоскопе.

– Да ты! Ты кто такой вообще?

– Я, кажется, знаю, – ответил я. – Ты ведь Хануман?

– Царь! Хануман! – гордо выпрямившись, рыкнул ванар, поправляя меня. – Рожденный ветром и Познавший пустоту! Великий мудрец, равный небу!

С каждой фразой он становился все выше ростом, буквально на глазах увеличиваясь в размерах. Еще немного – и он нависал над нами уже трехметровым великаном. Голос его становился все более грозным и под конец рокотал, как раскаты грома.