– Постараюсь.

Надя с силой выдохнула, возведя глаза к потолку:

– Улыбаться полезно.

Потом чуть отстранилась и оглядела меня с головы до пят, точнее – до лодочек с узким носком.

– Ну что, смотришься прекрасно!

Я слегка улыбнулась.

– А так – еще лучше! – воскликнула Надя.

Мы припарковались через два дома от здания галереи. Было уже по-вечернему свежо, и я поплотнее закуталась в свой вязаный палантин. Из окон галереи лился яркий свет, из-за дверей еле слышно доносились звуки джаза. «Рассвет над Белизом» по-прежнему красовался на самом видном месте в фасадном окне – разве что теперь рядом появилась табличка с ценой. 2750 долларов.

От изумления я открыла рот.

– Ты чего? – непонимающе посмотрела на меня Надия.

– Да он, похоже, чертовски крут, – постучала я пальцем по стеклу возле таблички.

– Ну да. Ты еще других его работ не видела. – Она придержала дверь. – Ты идешь?

Всю галерею уже заполонили приглашенные. Официанты осторожно лавировали сквозь толпу поклонников Коллинза, стараясь держать в равновесии подносы с бокалами шампанского и с канапе. Мой блуждающий взгляд остановился на Яне, который отступил в самый угол главного зала экспозиции. Сунув руки в карманы темных брюк, он наклонил голову, внимая стоявшей с ним рядом женщине. Выгоревшая на солнце прядь упала ему на лоб. Он медленно поднял руку, чтобы смахнуть волосы назад, и провел ею по голове, одновременно кивая собеседнице. Вся моя отвага тут же исчезла, и я нахмурилась, недовольная собственной реакцией.

Надя тут же подтолкнула меня локтем под ребра:

– Не забывай улыбаться.

Я выдавила подобие улыбки.

В этот момент через зал быстрыми шагами к нам приблизилась Венди.

– Надя! Я уже тебя обыскалась!

– Привет, Венди! – Надя наклонила голову, принимая мнимые, щека к щеке, поцелуи хозяйки галереи, потом тронула мое плечо: – Ты ведь помнишь мою подругу Эйми?

Венди тепло пожала мою руку:

– Я так рада, что вы решили к нам заглянуть. Приятного вам вечера! Угощайтесь шампанским, пожалуйста. – Она помахала рукой проплывающему мимо официанту, после чего вновь переключилась на Надю: – Одному моему близкому другу чрезвычайно понравилось все то, что ты сделала в моей галерее. Он агент по коммерческой недвижимости и очень хочет с тобой познакомиться.

– Не возражаешь, если я отойду? – спросила меня Надя.

– Нисколько. Занимайся своими делами.

Меня же Венди направила к левой части выставки.

– Начните оттуда, – посоветовала она, – только в этом случае получите самый полноценный эффект от экспозиции. Я так расположила фотографии Яна, что по мере совершения круга по залу солнце на них сначала поднимается, а потом заходит. Его снимки очень впечатляющи. Если вам захочется что-нибудь приобрести, то непременно меня найдите. – Она подхватила Надю под руку, и они скрылись за первой перегородкой галереи.

Я сняла палантин, перекинув его через руку, и стала неспешно бродить по выставке. На каждом снимке Коллинза было запечатлено солнце – восход или закат в какой-то экзотической, чужестранной местности. Ян умело играл со светом, и солнечный спектр, то отражавшийся от склона холма или поверхности озера, то проходивший сквозь высокие лесные ели, навевал какое-то ощущение нереальности, волшебства.

Я остановилась перед одной из фотографий, на которой палящее солнце огненно-красным шаром катилось за песчаные дюны Ближнего Востока. Судя по табличке на стене, снимок был сделан в Дубаи. На самом гребне дюны неподвижно стояли три верблюда, и их тени длинными пальцами тянулись через ярко-рыжие и золотые пески.