- Извините, - шептала девушка, удаляясь из комнаты спиной вперед. Ей было совсем не до шуток, а на полном серьезе - страшно. Того и гляди, заплачет.

Чтобы придать девушке ускорения, снова завопила:

- Ненавижу! – хлопнула в ладоши, чтобы казалось, что я бью Лаврушку по морде.

Хотя, не мешало бы ему двинуть пару раз по-настоящему, так как этот балбес упал на кровать и ржал, прикрывая рот подушкой.

- Урод! – кричала я и хлопала в ладоши, ожидая, когда уже закроется входная дверь и мне можно будет перестать надрывать горло.

- Аркашу я тебе не отдам! - снова хлопок в ладоши и, наконец, входная дверь квартиры Лаврова закрылась.

Опустила руки и расслабленно выдохнула. Рухнула на кровать рядом с Андреем и прикрыла глаза, чувствуя некоторое моральное опустошение.

- Если бы ты хлопала чуть чаще, то можно было бы подумать, что мы уже миримся, - задыхался от смеха сосед и плавно придвигался ко мне.

- Ты бы портки надел, Лавров. В военкомате столько задниц за день не видят, сколько ты мне свою демонстрируешь.

- Не хочешь помять мое большое спасибо? – томно спросил сосед, касаясь дыханием виска.

- Фу, Лаврушка! – вскочила я на ноги. – Я сейчас так неожиданно вспомнила, сколько вот таких вот ланей, как та блонди, мяли твоё «спасибо», что мне срочно нужна дезинфекция всего тела. Буэ! – морщилась я брезгливо и стряхивала невидимые организмы с плеч. – Я чувствую топот маленьких хламидий на себе.

- Ладно, язва, - обернулся он одеялом. – Давай, покормлю тебя, что ли? Это-то я могу для тебя сделать?

- Завтракать? У тебя? – выпучила глаза. - Да в твоей кухне голодные тараканы тащат мышь в холодильник на повешение, чтобы хоть какая-то еда была в доме. Пошли ко мне. Всё равно теперь не усну.

- Раз ты так настаиваешь, - поиграл он густыми бровями и направился к выходу из квартиры.

- Трусы, Лавров! Трусы!

- Боишься, что яишенка в кофе попадет?

- Двое! Двое трусов надень, Лавров. От греха подальше, - едва сдержала я смех.

5. Глава 5

- Сыр добавлять? – спросил Андрей, умело орудуя ножом.

Колбаса, помидоры и зелень уже пали жертвой его лезвия и ждали своего часа на разделочной доске, пока Лавров взбивал яйца в миске.

- Добавляй всё, - коротко скомандовала. – Я никогда не пойму, как из хаотичного набора продуктов у тебя всегда выходит вкусная яичницы. Ты же просто как в мусорное ведро кидаешь в сковородку все, что рука зацепила в холодильнике.

- Всё дело в колбасе. Разве с ней может быть хоть что-то невкусным? С ней даже хлеб вкуснее.

- Значит, твой секрет в колбасе? - вскинула я брови и взяла один ломтик сакрального ингредиента, отправляя его в рот.

- Да, все дело в моей колбасе, - резюмировал Лавров в своем озабоченном репертуаре.

- Еще пара лет вот таких вот сношений, - указала большим пальцем себе за спину, намекая на девиц, что часто гостят в его квартире.  – И от твоей гордой колбасы останется шнурочек, за который колбаску подвешивают.

- Я всегда знал, что ты тайно волнуешься за мою колбаску.

Молча закатила глаза.

Лавров закинул всё, что было на разделочной доске в сковородку, перемешал, залил сверху взбитыми яйцами и накрыл крышкой. С тщательностью опытного бармена протер барную стойку полотенцем и сполоснул разделочную доску, отправив ее на сушилку вместе с ножом. Снова перемешал содержимое сковородки и посыпал сверху тертым сыром.

- Меня даже совесть немного грызет, что я спугнула ту прелестницу, - протянула задумчиво. – Симпатичная девчонка, кстати. Мог бы и попытаться с ней хотя бы позавтракать. Может, всё не так плохо?

- Да, брось, - усмехнулся Лавров и поставил передо мной сковородку с шипящей маслом яичницей. Рядом положил вилку и поставил кружку, наполненную горячим кофе. – Таких прелестниц с пустой головой под красивой прической, что рыб в океане: бери любую, даже если будет брыкаться, всё равно, прожаришь. А вот таких странных, как ты, я видел только одну и та сейчас сидит передо мной в пижаме с неправильно застегнутыми пуговицами.