«Лучше спроси, как бы чувствовал себя в подобной ситуации ты сам, – подумалось Рою. – Он-то еще держится. Тебя бы на это не хватило».

– Вы в состоянии взять себя в руки, мистер Шеффилд?

– В состоянии, – безропотно подтвердил смертник.

– Прежде, чем мы продолжим разговор, внимательно прочтите этот небольшой сценарий.

– Какой еще сценарий?! – окрысился Шеффилд.

– Очень похожий на те, по которым вы создавали свои романы. Да не тушуйтесь! Теперь-то вам уже бояться нечего. Коллин!

– Да, сэр, – появился в двери заместитель начальника тюрьмы.

– Снимите с осужденного наручники.

– Но, сэр…

– Он дал слово чести, что не воспользуется нашей благосклонностью. К тому же мы с вами вооружены.

– Это верно, Коллин. Можете не опасаться, – взволнованно подтвердил Шеффилд, потянувшись взглядом к исписанным таким знакомым ему почерком Эллин Грей листам.

Пока он читал, Согред внимательно следил за выражением его прыщеватого, усеянного шрамами от старых фурункулов лица – с широким мясистым носом, тонкими шершавыми губами и узким, заостренным, словно бы созданным для эспаньолки, подбородком. Аристократизм его одежды никак не гармонировал с плебейским строением некрасивого, почти отталкивающего лица.

«Как только Эллин могла влюбиться в этого урода? – спросил он себя. – Но тотчас же ответил: – забываешь о магии писательского имени».

– Может быть, объясните, что сие означает? – наконец, оторвался Том от сценария.

– Сюжет вашего будущего рассказа. Который будет представлен на конкурс, вначале на лучший детективный рассказ Фриленда, а затем – и континента.

– Под вашим именем, – оскалил крепкие, но уже покрытые желтизной неухоженности зубы Шеффилд.

– Естественно. А вы бы желали под своим? Так ведь жюри не решится дать премию убийце.

– Хорошенькая история, – коротко, зло рассмеялся Том, забыв на время о предстоящей казни. – Это следует понимать так, что, воспользовавшись моим талантом, вы хотите войти в литературу?

– Не будем сейчас о таланте. Философы так и не пришли к единому мнению по поводу определения этого термина. Воспользуемся выражением: «добротно, профессионально написанного рассказа».

– Зато суть моего вопроса предельно ясна и остается той же.

– Единственное, что я вам обещаю, – рассказ будет основательно переделан. В нем ничего не останется от стиля и манеры Тома Шеффилда. Я позаимствую лишь фабулу. Баснописцы, насколько мне известно, только тем и занимаются, что великодушно сдирают друг у друга фабулы басен и побасенок. И ничего.

– Хотите, чтобы я швырнул вам все это в лицо?! – побагровел Шеффилд. – Вы этого добиваетесь?

Согред остался невозмутимым. Налив себе пепси, другой стакан, предназначенный для собеседника, он оставил сухим. Заметив это, Шеффилд жадно взглотнул запекшийся комок слюны.

– На вашем месте я бы поинтересовался, что взамен, – смаковал напиток начальник тюрьмы.

– И что же… взамен? – спросил Шеффилд таким тоном, словно увидел перед собой нищего, который решил одарить своим, тоже нищенским, подаянием.

– Свобода, Шеффилд. Жизнь, свобода… Это ваш гонорар, ваша премия, ваш лавровый венок лучшего детективиста континента, пусть даже и не названного по имени. Что вас не устраивает в моих условиях, Шеффилд?

Смертник смотрел на него с широко раскрытыми глазами и ртом.

– Брось, Согред. Тебе нужен только мой рассказ. Ты и пальцем не пошевелишь, чтобы вытащить меня отсюда. Да это и невозможно.

– Вы забываете о своем адвокате, Эллин Грей. Она не даст мне воспользоваться плодами вашего труда, пока не выполню условий соглашения. Вот адресованное вам письмо. – На листике, который он извлек из ящика стола, было всего несколько фраз: «Согласись, Том. У тебя нет выбора. Остальное беру на себя. Эллин».