Халлас умолк и закрыл лицо руками. Он просидел так какое-то время и только потом отнял руки.

– Вы хорошо себя чувствуете, Джордж? – спросил Брэдли.

– Все хорошо, просто хочется пить. Я отвык так много говорить. В камере смертников как-то не до разговоров.

Он сделал знак Макгрегору. Тот вынул наушники из ушей и встал.

– Вы закончили, Джордж?

Халлас покачал головой:

– Еще не скоро закончу.

Брэдли сказал:

– Мой клиент хочет пить, мистер Макгрегор. Это можно устроить?

Макгрегор подошел к переговорному устройству у двери на пост охраны и что-то быстро проговорил в микрофон. Брэдли воспользовался паузой, чтобы спросить у Халласа, сколько учеников было в школе «Мэри Дей».

Халлас пожал плечами:

– Маленький городок, небольшая школа. Вряд ли там было больше полутора сотен учеников. С первого по шестой класс.

Дверь на пост охраны приоткрылась. В щели показалась рука с пластиковым стаканчиком. Макгрегор взял его и отнес Халласу. Тот жадно отпил, одним глотком осушив полстакана, и поблагодарил.

– Всегда пожалуйста, – отозвался Макгрегор. Снова уселся на стул в углу, вставил в уши наушники и погрузился в музыку, или что он там слушал.

– А тот мальчишка – тот гадкий мальчишка, – он был по-настоящему рыжим? Вы говорили, цвет казался оранжевым, как у моркови?

– Волосы прямо горели, как неоновая реклама.

– Значит, если бы он ходил в вашу школу, вы бы его запомнили и узнали?

– Да.

– Но вы его не узнали, и в вашу школу он не ходил?

– Нет. В школе я его не видел.

– Тогда как же он взял коробку для завтраков той девочки Джейкобс?

– Не знаю. Но есть вопрос поинтереснее.

– Какой же, Джордж?

– Куда он делся из-за того куста черемухи? Там был только газон, спрятаться негде. Но он исчез.

– Джордж!

– Да?

– Вы уверены, что там и вправду был мальчик?

– Ее коробка для завтраков мистер Брэдли. Она упала прямо на дорогу.

«В этом я не сомневаюсь, – подумал Брэдли, постукивая кончиком ручки по блокноту. – Возможно, она вообще не терялась, коробка. Возможно, она все время была у нее.

Или, может (мысль нехорошая, но нехорошие мысли – это нормально, когда слушаешь бредовую историю детоубийцы), это ты, Джордж, отобрал у нее коробку. Может быть, ты отобрал у нее коробку и швырнул на проезжую часть, чтобы ее подразнить».

Брэдли поднял голову и по выражению Халласа сразу понял, что все, о чем он только что думал, читалось у него на лице так же явно, как если бы по его лбу бежала светящаяся строка. Он почувствовал, что краснеет.

– Хотите послушать, что было дальше? Или вы уже сделали выводы?

– Никаких выводов я не сделал, – ответил Брэдли. – Продолжайте, пожалуйста.

Халлас допил воду и продолжил.

Лет пять или дольше мне снились кошмары об этом гадком мальчишке с морковными волосами в бейсболке с пропеллером, но со временем все прошло. Со временем я смог поверить в то, во что, видимо, верите вы, мистер Брэдли: что это был просто несчастный случай, что педаль газа у миссис Пекхам и вправду заклинило, как иной раз бывает, а если там и присутствовал какой-то мальчишка, который дразнил Марли… ну, иногда ведь дети дразнятся, верно?

Папа закончил работу на «Удаче», и мы переехали в восточный Кентукки, где отец занялся тем же, что и в Алабаме, только с бо́льшим размахом. В тех местах много богатых месторождений, и там нужны горные инженеры. Мы поселились в Айронвиле и прожили там достаточно долго, чтобы я успел закончить школу. В предпоследнем классе шутки ради я записался в школьный драмкружок. Кому сказать – будут смеяться. Невзрачный мальчик, тихий как мышь, подрабатывавший заполнением налоговых деклараций для мелких предпринимателей и стареньких вдов, играет в спектаклях вроде «За закрытыми дверями». Прямо «Тайная жизнь Уолтера Митти»! Но я играл, и играл хорошо. Все говорили, что у меня есть способности. Я даже подумывал об актерской карьере. Я понимал, что мне никогда не дадут главных ролей, но кто-то же должен играть советника президента по экономическим вопросам, или помощника главного злодея, или механика, которого убивают в самом начале фильма. Я знал, что смогу играть такие роли, и был уверен, что меня возьмут. Я сказал папе, что после школы хочу учиться актерскому мастерству. Он согласился: ладно, учись, только возьми еще какой-нибудь курс, чтобы был запасной вариант. Я поступил на театральный факультет Питсбургского университета, а неосновной дисциплиной выбрал административное управление.