«Вить, выходи. Прокатимся, поболтаем, съедим по шаурме», – раздается бодрый не по времени суток голос Чудина в аудиосообщении.

Ненавижу аудиосообщения. Те, кто их пишет, эгоисты. Слушаешь порой несколько минут пустой болтовни, довольно типичной для Вани, потому что боишься пропустить что-то важное. Особенно сейчас – там ведь может оказаться очередное задание. И не знаешь, что там дальше, нельзя, как с текстом, просканировать сообщение по диагонали.

Строчу ответный текст:

«Шаурму бы съела, если опустить первые два пункта твоего предложения».

Опять голосовое. Смеётся.

«Так и знал. У меня в рюкзаке две шаурмы. Спустись хоть на качелях посидеть, ну».

«У-у-у, ты совсем crazy? Там такой дубак. Вань, твой Sonic16 в штанах примерзнет к качелям. Давай ко мне. Хоть навестишь своих детей, отец-молодец», – пишу ещё одно сообщение.

«Ленивец», – Ваня высылает одно слово и гифку с ленивцем, лежащим на спине возле миски с едой и будто в полудреме еле-еле тянущимся рукой за овощами.

«Вечный двигатель», – я тоже не сдаюсь и отправляю гифку, где металлический шарик безостановочно носится по замкнутому кругу с бешеной скоростью. Мол много беготни, а воз и ныне там.

Хотя на самом деле Ваня нереально энергичный парень. До часу ночи развозит поздние заказы из круглосуточных кафешек и магазинов на своем скутере, потому что в это время тариф выше, а ведь учится с раннего утра и до вечера на втором курсе по специальности «Медицинская кибернетика». Хотя я так и не поняла, кем он потом будет работать, в голове всплывают какие-то врачи-роботы и кадры киберпанк-игр, а между тем им задали вырастить в квартире целый огород. Походу огурцами людей лечить будут в будущем.

Ваня запомнил меня совсем другой. Девчонкой, которую увезли зашивать бровь после того, как вписалась с разбегу в металлический бортик песочницы во время игры в прятки. Той, которая каталась на всех доступных в нашем детстве приспособлениях: роликовых коньках, лонгборде, велосипеде, роллерсерфе и детских лыжах. Из-за которой бабки высовывались из окна и кричали притихнуть и не орать во всю глотку. Мы не так долго жили в квартире вместе с прадедушкой, пока родители не получили собственную по госпрограмме, но каждое лето неделями гостила здесь лет до четырнадцати.

Папа рассказывал, что я рано пошла, рано заговорила, на прогулке во дворе и в новых местах сама знакомилась с детьми, даже если они были старше меня.

Та девочка мало похожа на меня теперешнюю, которую Ваня увидел в конце декабря во время переезда в прадедушкину квартиру. Я прикатила на такси как раз в тот момент, когда он возвращался с учебы, но ещё не ушел на работу. Тут же начал таскать вещи наверх, помогать с подключением компа. Оказалось, что он тоже играет в Postman of death. Так удивился, когда узнал мой рейтинг, будто я сказала ему, что могу телепортироваться.

Трепал языком без умолку, чуть не похоронил под горой своих вопросов. Спрашивал, что со мной случилось, всё никак не мог понять, как произошло такое чудовищное перерождение.

Холодильник тогда, естественно, пустовал, и Ваня притащил то, что нашел в своём: холодец, квашеную капусту, охотничьи колбаски, хлеб, чай. Парень-то пока с мамой живет.

От него же узнала, что все мои детские подружки разъехались: кто замуж вышел, кто после учёбы переехал в мегаполисы, чьи-то родители продали квартиру. Да, здесь райончик тот ещё, конечно.

Стук в дверь. Натягиваю длинную черную майку с рисунком шахматной доски на груди. Ваня свой, можно не причесываться.

– Что с часами? Разрядились?