– Ладно. Приходите. Но если будете мешать…

– Я не буду вам мешать. Обещаю.

Антонина Васильевна довольно потирает руки.

– Начнем, – по-хозяйски говорит она. – Я только схожу за Жучкой.

– Мы не договаривались насчет Жучки!!! Она гадит на паркет!

– Виктор, – менторским тоном говорит Антонина Васильевна, – учитесь принимать все происходящее в жизни с достоинством.

Он танцует – она сидит на табуретке в углу комнаты и наблюдает. Сложив руки на коленях. Задумчиво склонив голову.

Он время от времени ловит в зеркале ее взгляд. Сбивается и начинает сначала.

Жучка умиротворенно дремлет возле табуретки, иногда просыпаясь, чтобы издать долгий, пронзительный вой.

– У вас все блестящее. Даже туфли, – вдруг говорит Антонина Васильевна.

Виктор делает вид, что не слышит, но тем не менее, будто между прочим, бросает взгляд на свои туфли. Обыкновенные лакированные мужские туфли для танцев. Пожимает плечами и продолжает танцевать.

Синяя атласная сорочка намокает от пота на спине и в подмышках.

Проходит час – он танцует без перерыва. По нескольку раз повторяет одни и те же движения. Кружится. Делает махи ногами – то одной, то другой, то вверх, то в сторону. Вращает тазом.

– Вы вертите задницей похлеще, чем какая-нибудь… продажная женщина, – снова подает голос Антонина Васильевна.

– Вам не нравится?

Антонина Васильевна немного медлит с ответом:

– Ну, не знаю. Просто это выглядит неприлично.

– Танец – это всегда неприлично.

– Когда-то я танцевала в народном ансамбле. Там все было прилично. Я имею в виду – мы не вертели задницами.

Виктор ничего не отвечает. Антонина Васильевна смущенно потирает пальцы.

– Но я недолго танцевала. Руководительница ансамбля сказала, что я не подхожу. Сказала, что слишком толстая. Хотя сама она весила не менее ста килограммов.

Жучка сонно поднимает голову и скулит.

– Извините ее, – оправдывается Антонина Васильевна. – Жучка редко слушает музыку. Она больше любит читать.

Надя – закадычная подруга Антонины Васильевны – приходит два раза в месяц, чтобы выпить чаю и проверить, все ли в порядке. Антонина Васильевна физически чувствует, когда Надя собирается к ней прийти. Так гипертоники предчувствуют смену погоды.

– Надежда! Какая неожиданность! – восклицает Антонина Васильевна.

Надя стала Надеждой очень давно – во времена своей молодости она всегда напевала песню «Надежда – мой компас земной».

– Как поживаешь? – Надя быстрым шагом заходит в гостиную, усаживается в кресло возле окна и глубоко и шумно вздыхает. – Ну, рассказывай, – говорит.

Антонина Васильевна заранее знает весь сценарий. Она присаживается на тахту рядом с Надей.

– А что рассказывать? Все по-старому.

Надя только того и ждет.

– Умерли Артемов и Болеславский. Артемов от инфаркта, Болеславский от сахарного диабета.

Антонина Васильевна смутно припоминает Артемова и Болеславского.

– Заметь, – продолжает Надя, – умирают одни мужчины. Одни мужчины.

– По статистике так и положено, – поддерживает разговор Антонина Васильевна.

– При чем здесь статистика, Антонина! Мужчины умирают по двум причинам. Во-первых, их заедают жены, как, например, Артемова. Па-думать только! Ведь был здоров! Спортом занимался! Вторая причина – алкоголь и неправильный образ жизни.

Надя прошивает взглядом комнату в поисках компромата. Надя все знает и везде успевает. Надя – секретарь Бога на земле.

– Может, чаю, Надежда?

– Давай. Только не забудь – две ложки сахара. Не понимаю, как можно пить чай без сахара.

Они переходят в кухню. Надя бесцеремонно заглядывает в холодильник и в мусорное ведро, а Антонина Васильевна делает вид, словно этого не замечает. Все идет по сценарию.