— Маленькая чертовка!

Тихо и счастливо смеюсь, не открывая глаз. Мне настолько хорошо и уютно, что не хочется открывать глаза. Рядом с Асланом я чувствую уют.

— У тебя красивый смех. И улыбка.

Я чувствую, как щёки краснеют. И от этого комплимента мне снова становится горько. Ведь до этого моей улыбки он не замечал. Никогда. Когда Аслан подносит вилку ко рту в следующий раз, я отворачиваюсь.

— Что такое? — вздыхает.

— Я ненавижу рыбу. Меня от неё тошнит, — открываю всё же глаза.

— А креветки?

— Креветки это другое, — улыбаюсь. — Красную солёную рыбу, икру, креветки и крабов могу есть. От остальной рыбы, в любом виде, меня тошнит.

— Буду знать, — подмигивает. — Что тебе больше всего понравилось? — подбородком указывает на судочки, ровным рядом стоящие на столе.

— Котлеты в панировке и креветки, — Аслан без лишних вопросов придвигает блюда ко мне.

— А ты? — хмурюсь я. — Тебе что нравится?

— Всё нравится, — беззаботно пожимает плечами.

— Нет, так не пойдёт. Давай я хоть немного тебе отложу.

— Ешь сама, — закатывает раздражённо глаза.

— Мне это много. Я не ем столько. К тому же, сейчас уже ночь, а я после шести не ем.

— Почему?

Я молчу. Что мне ему сказать? Что если я не буду соблюдать строгую диету, то стану ещё полнее? Что каждый день скрупулёзно и дотошно подсчитываю каждую калорию? Пожимаю плечами и отправляю в рот кусок котлеты, чтобы не отвечать. Аслан продолжает буравить меня взглядом тёмных глаз. И я знаю, что он всё понял. Без слов. Слишком умный, чтобы не понять.

Парень откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди и наблюдает за мной. Смотрит странно, будто запоминает.

— Что ты так смотришь? — не выдерживаю я и откладываю вилку в сторону.

— Я всё равно никак не могу понять, зачем ты мне врёшь, — подаётся вперёд и ставит локти на стол. — Квартира не твоя. Ты даже не знаешь, где лежат столовые приборы. Говоришь о чашке, которой в шкафчике даже не было. Врёшь. Врёшь. Врёшь. Я не могу понять одного — зачем? Я даже уверен, что имя не твоё. Сколько тараканов в твоей голове, малышка. И я понятия не имею, что с ними делать. Я не потащу тебя в ванную и не смою этот искусный макияж только по одной причине — ты мне понравилась, и я не хочу на тебя давить. Я всё равно узнаю, кто ты. Поверь, ласточка.

От каждого его слова я дёргаюсь и сжимаюсь. Я ему верю. Верю, потому что знаю, что он может узнать при желание всё. Встаю из-за стола. Сажусь к парню на колени и обвиваю руками сильную шею. Поцелуем впиваюсь в губы, пытаясь отвлечь парня от разговора. И у меня это, кажется, даже выходит. Аслан обхватывает ягодицы ладонями и прижимает меня к напряжённым бёдрам. Зарывается рукой в волосы на затылке и начинает перебирать пряди.

Я сама теряю связь с реальностью. Забываю все свои страхи и опасения. Забываю то, о чём мы говорили две минуты назад. Всё, что имеет сейчас значение — Аслан. Его поцелуи, объятия, его желание, которое он не скрывает, жар его тела.

Парень поднимается из-за стола вместе со мной. Чуть подбрасывает меня, перехватив под попу удобнее, и движется обратно в спальню. В этот раз всё совершенно иначе. Теперь Аслан изучает каждый участок моего тела, медленно стягивая одежду. Он не торопится. Будто смакует каждую секунду. Возносит меня к самому небу раз за разом и губами ловит сиплые стоны.

— Я хочу, чтобы… Ас… Хочу вместе с тобой, — пальцами цепляюсь за напряжённые плечи и умоляющим взглядом смотрю в скуластое лицо склонившегося надо мной парня.

— Нет. Будет больно, — рычит, а у самого по виску стекает капелька пота.