Вот это да! Пожалуй, гномья педантичность не уступят разве что людской нетерпеливости. Лерметт, судя по всему, не пожелал дожидаться, покуда Илмерран отыщет нужную карту, и в то самое время, когда гном разворачивал один за другим тяжеленные свитки, Лерметт рисовал искомую карту по памяти. Под его пером стремительно возникали горы и низины, встопорщивались крохотными башенками города, струились чернильной влагой реки, беззвучно шелестели леса. Эннеари залюбовался его работой. В точности ведь то же самое изображение… э, нет! Такое же, да не такое. Вот этих обозначений на пергаменте Илмеррана нет!

– Что это? – удивленно спросил Арьен, когда рука Лерметта уверенно вычертила еще несколько странных загогулин поверх прежних.

– Ветер, – ответил Лерметт, не подымая головы. – А вот это… впрочем, неважно. Сам сейчас увидишь.

Он утомленно разогнулся и отложил перо.

– Готово, – молвил он. – Вот сейчас только чернила просохнут, и можно начинать.

– Это еще долго? – поинтересовался Илмерран. В чем бы ни заключалось предстоящее гному дело, ему явно не терпелось приступить к нему тотчас же.

– Совсем нет, – ответил Лерметт, разминая пальцы. – Можно, конечно, для быстроты песком посыпать…

– Ни за что! – пылко воскликнул Алани, на всякий случай отодвигая подальше от короля песочницу. – Ну, вы и сказанули, ваше величество!

– Да, ведь и верно, – усмехнулся Лерметт. – Забыл совсем.

Куда как интересно. Кажется, не далее как перед ужином Арьен почел манеру Алани разговаривать странной? Действительно, странная. Особенно для вышколенного пажа. И чем дальше, тем более странная.

– Магу за работой еще и не такое можно, – усмехнулся Лерметт в ответ на невысказанный вопрос Эннеари.

Магу? Магу?! И это в его-то годы… а кстати, сколько их, этих самых лет?

– Лет-то тебе сколько? – ошарашенно поинтересовался Арьен у Алани.

– Пятнадцать с половиной, – гордо заявил паж таким тоном, будто пятнадцать с половиной лет – возраст зрелый и, безусловно, почтенный, а шестнадцать, до которых ему всего-то полгода и осталось, так и вовсе старость, и ему за упомянутые полгода нужно еще ой-ой как много всякого разного успеть, покуда не превратился в ветхую развалину.

С ума можно сойти! Да нет, не просто можно – ничего другого сделать нельзя. Только сойти с ума. Конечно, мимолетные эфемеры и учатся всему на лету – им иначе нельзя: времени у них нет подолгу рассусоливать. И люди из этого правила никак уж не исключение, напротив. Но все же… даже и для человека – нет, нет и еще раз нет! Магия больших познаний требует. Пусть Алани и усвоил только их начатки… все едино – и когда он успел? Пусть он едва умеет колдовать… чтобы в неполные шестнадцать лет… невозможно. Непостижимо. Люди – создания быстроумные… но ведь не настолько! Тут никакое быстроумие, никакое природное дарование не поможет. Чтобы стать магом в пятнадцать с половиной, даже и таланта никак уж не довольно. Для такого надо быть гением. И вот этот вот гений…

– Это что же получается? – гневно вопросил разом изнемогший от чудовищной несправедливости Эннеари. – Выходит, у тебя прирожденный маг гостям вино наливает и по дворцу с поручениями носится?!

– Конечно, – пожал плечами Лерметт. – Самая та работа для вельможных сынков, пока в возраст не вошли. Не бездельничать же им. Бывают занятия и похуже.

– Да? – прищурился Эннеари.

– Представь себе, да, – хмыкнул Лерметт. – Конечно, я в свои пятнадцать уже вернулся из первого своего посольства…

С уст Эннеари едва не сорвалось: «Вот видишь! Себя в его годы вспомни!»