Еще какое-то время он размышлял о камне с рунами, пытаясь понять, какую роль тот играет. Что-то вроде маяка? Можно ли управлять этим переходом или он работает по случайному принципу? А может, вообще односторонний? А может, всех, появившихся из него, местное население забивает кольями, даже не пытаясь поговорить?! Так, опять мысли свернули не туда…

Самое паршивое, что прямо сейчас он ничего не мог сказать в точности и ровным счетом ни на что не мог повлиять, оставалось только идти. Шаг, еще шаг, и еще… Просто тренировка на выносливость, ничего особенного!

А потом вокруг как-то незаметно посветлело, сначала Стас просто стал различать, куда поставить ногу и как не наткнуться на очередное дерево, потом эти деревья из темной массы превратились в серую, распались на отдельные стволы, потом стало видно ветки с листьями, и Стас понял, что наступило утро.

На радостях он даже зашагал немного бодрее, как будто рассвет добавил ему сил. Вокруг просыпались птицы, уже не те, что ухали ночью, а нормальные, мелкие, они галдели, чирикали, перелетали с ветки на ветку и упоенно занимались своими птичьими делами. Сильнее потянуло ветерком, зашелестели кусты… Стас упрямо пер через лес, то настороженно поглядывая по сторонам, то пытаясь разглядеть на влажной земле хоть какое-то подобие тропинки. Болели уставшие ноги, а туфли угрожающе поскрипывали, намекая, что не предназначены для таких марш-бросков. Стас уже почти решил остановиться и передохнуть…

И тут где-то впереди, за мощными стволами, серыми снизу и залитыми золотисто-розовыми солнечными лучами сверху, мекнула коза!

Совершенно точно коза, этот звук Стас ни с чем бы не перепутал – когда Маринке звонила ее бабушка, телефон мекал в точности так же! Меканьем Маринка очень гордилась и хвасталась, что специально записала на телефон бабушкину Зойку… Но это сейчас неважно, главное, коза! Значит, и люди где-то недалеко!

Усталость мгновенно смыло радостным энтузиазмом. Нет, понятно, что люди еще не означают спасения, возможно, как раз наоборот… Но это хоть какой-то шанс – если не сразу вернуться домой, то хотя бы что-то прояснить! Ну и напиться, конечно… Он огляделся, тропы все так же не увидел и полез напролом, прикрывая лицо руками и придерживая сумку на плече.

Коза мекнула еще раз, будто подтверждая, что он идет правильно. Стас рванул на этот божественный звук изо всех сил, выдрался из гущи особенно цепких веток, вывалился из кустов…

А там, всего в нескольких шагах, окруженный сочной зеленой лужайкой и залитый солнцем от крыши до крыльца, стоял дом.

Безо всяких курьих ножек и пряничных стен – самый обычный деревянный дом. Очень похожий на дом Маринкиной бабушки, где Стас был всего однажды, но запомнил надолго – такой же крепкий, бревенчатый, под красно-коричневой черепицей. С огородиком, правда, совсем маленьким, но ухоженным. И даже с клумбой у самого крыльца! На клумбе, аккуратно обложенной камнями, росли какие-то мелкие цветочки, которыми неспешно лакомилась коза. Светлая, с длиннющей волнистой шерстью и загнутыми назад рогами, очень нарядная коза. К козе был привязан длинной веревкой деревянный колышек.

Стас моргнул. Дом не исчез. Коза тоже.

Она подняла морду от цветочков, окинула взглядом Стаса и замекала снова, причем с явной издевкой. Дожил, мало ему было филина, теперь козы насмехаются!

– Ах ты зараза! – раздался возмущенный вскрик, и откуда-то из-за дома выбежала женщина лет пятидесяти с небольшим.

Невысокая, полноватая, в длинном темном платье с закатанными по локоть рукавами, волосы убраны под белую косынку – соседка Маринкиной бабушки так же одевалась. И на козу похоже ругалась, ну, разве что забористей.