НИИ ВСС рекомендовало в кратчайшие сроки построить второй экземпляр истребителя, устранив на нем основные дефекты, довести стрелковое вооружение, провести заводские испытания по полной программе и вторично передать машину на госиспытания. Кроме того, специалисты признали целесообразным немедленно начать подготовку серийного производства самолета И-301 с М-105 (то есть еще до всесторонних испытаний и принятия на вооружение!), изготовив хотя бы 25–30 машин для прохождения войсковых испытаний уже в 1940 году. «Необходимо просить НКАП особо обратить внимание на этот самолет в части быстроты его доводки и постройки войсковой серии с устранением дефектов», – писало ведомство. В общем, по всему видно, время не терпело.

А уже 3 июля, то есть буквально через неделю после испытаний, в НИИ ВВС РККА состоялось совещание по обсуждению данного отчета. На нем присутствовали как летчики-испытатели, так и конструктор Семен Лавочкин. Развернулась длительная дискуссия о дальнейших перспективах И-301. Стефановский отметил, что самолет лучше всего подойдет для борьбы с бомбардировщиками (все тогда находились под впечатлением от массированных налетов Люфтваффе, читали в газетах про разрушенный и сожженный Роттердам и другие города). «Этот самолет тем и интересен, что имеет очень мощное вооружение, и оно будет играть исключительную роль при борьбе с бомбардировщиками, – отметил летчик. – Учитывая, что самолет окажется перетяжеленным, возможно, на нем будет тяжело вести маневренный бой, но это все зависит от выбора командира. Командир, в зависимости от обстановки может или снять вооружение, или поставить все полностью, но в конструкции оно должно быть». Супрун был не столь оптимистичен, обратив внимание в первую очередь на слишком большой пробег после посадки, который, по его расчетам, в строевых частях должен был составлять не менее 600 метров. «Вот, например, мне дадут этот самолет и скажут: «Поезжайте в Китай воевать», – заявил он. – Я ничего не смогу сделать, потому что ни на одном китайском аэродроме сесть на этом самолете невозможно… Во время войны это будет большой трудностью. Это не Халхин-Гол и не Финляндия, а в Китае на аэродроме не взлетите на этой машине». Отметим, в тот период, после заключения Пакта о ненападении с Гитлером, многие всерьез считали, что наиболее вероятным противником СССР является именно Япония, которая после Халхин-Гола наверняка не успокоится! Именно Супрун фактически первым предсказал, что главной проблемой конструкторов является борьба с «избыточным весом».

Правый борт кабины

Наиболее оптимистичен был начальник 1-го отдела института инженер Рудинцев, который фактически заявил, что И-301 на тот момент был лучшим из разрабатываемых машин: «Он лучше самолета И-26 (будущий Як-1. – Прим. авт.). У него больше скорость при такой же скороподъемности и большем полетном весе. Это нужно учесть. У него более мощное вооружение, над ним придется еще очень много работать, но его можно довести. Мы считаем, что этот самолет технологически более прост, нет сварки, выполнен целиком из дерева… Это, бесспорно, является положительной стороной машины по сравнению с И-26».

Сам Лавочкин на совещании выбрал тактику признания всех ошибок и дачи обещаний. Дескать, вес и правда большой, обзора назад нет, мотор оказался не тот, который планировался, но «мы все учтем и исправим». А потом и вовсе сослался на немцев. Мол, вы сравниваете И-301 с Ме-109, а у того, как и у конкурента – Не-112, – тоже поначалу была куча дефектов, но теперь он успешно громит французов и англичан.