- Все готово, не переживайте, звук будет на высоте, как и ваше пение, - сдержанно улыбаюсь в ответ и поднимаюсь с места.
Переключаю управление микрофоном и колонками на планшет, поворачиваюсь спиной к залу, всем своим видом демонстрируя парню готовность к работе. Одарив меня презрительным взглядом, парни берут инструменты, перекидываются обрывками фраз и начинают играть.
Нужно отдать должное этой группе, ведь музыка на самом деле очень хороша и голос у Вадима прекрасный, но вот смысла в его меланхоличных песнях совершенно нет. Их словно писала маленькая школьница, только что потерпевшая неудачу в первой любви.
«Даже в пепел готов превращаться,
Кострами сгорая в далекой глуши,
Лишь бы губ твоих нежных касаться.
И попробуй ты мне докажи,
Что не дрогнет в груди твоей сердце,
А продолжит размеренный бег,
Когда я приоткрою те дверцы,
Что не видывал человек.»
Ну что это? Понятное дело, что эти песни пишутся для особой целевой аудитории в лице пубертатных малолеток, но даже будь мне шестнадцать - меня бы не проняло это вытье.
Люди постепенно заполняют просторный зал, мимо сцены уже в который раз проходит Лиза и, игриво подмигнув, направляется к бару. Не хочу оборачиваться, потому что и без того ощущаю на себе взгляд Хантера, выжигающий на моем затылке дыру. Сейчас мне нельзя отвлекаться, нужно пережить этот вечер и постараться не запороть Вадиму выступление.
- Что за херня происходит с моим микрофоном?! - подходит в перерыв обозленный солист, опершись руками о стол и с угрозой нависая надо мной. - Почему он заводится?!
- Все же в порядке, - растерянно отвечаю я, проверяя звуковые показатели на планшете. Все в норме, да и слух мой вряд ли мог подвести в этом вопросе. - Все стабильно и звук был отличный. Что конкретно вас не устроило? - зачем-то поворачиваю планшет экраном к Вадиму, показывая статистику, и вздрагиваю от неожиданности, когда одним движением парень резко выбивает из моих рук гаджет.
Планшет с громким треском бьющегося стекла падает на пол, а я непроизвольно сжимаюсь в комок и зажмуриваюсь, словно ожидая оплеухи, однако одного удара по безобидной вещице уже хватило, чтобы выбить из легких весь имеющийся кислород и погрузить меня в глубокий вакуум нахлынувшего страха.
Вадим возвышается надо мной, словно коршун над добычей, наклоняется ниже к лицу и рычит сквозь зубы:
- Я сказал звук был хреновый, значит он был таким, поняла?! Решай проблему!
- Вы только что разбили то, чем я могла решить проблему, а еще это была моя личная вещь, - дрожащим голосом говорю я, боясь лишний раз вздохнуть.
- А меня не трахает, - кривится блондин и, больше не говоря ни слова, спускается со сцены и выходит в курилку.
Встаю с места на ватных ногах и поднимаю разбитый планшет, всеми силами делаю вид, что ничего особенного нее произошло, что это совсем не важно и мне плевать. Надеюсь, что небольшая портьера скрыла от посетителей бара большую часть этого унизительного недоразумения.
Нервно пытаюсь стереть расползшуюся паутинку из трещин на экране своим рукавом, едва сдерживая слезы досады, и поднимаю взгляд в зал. Смотрю на сочувствующую Лизу, остановившуюся с подносом возле бара, затем замечаю на себе несколько пар любопытных глаз, в которых мелькает злая усмешка, но в последний момент сталкиваюсь с затуманенным взором Хантера. В его взгляде прослеживается настоящее бешенство, на скулах ходуном ходят желваки, а рука до побеления костяшек сжимает смартфон.
Он взбешен по-настоящему, это не маска, а реальные эмоции. Парень напряжен до каждого мускула своего тела, он словно волк вот-вот готов броситься за Вадимом и перегрызть ему горло, как нерадивому охотнику.