Валету было понятно все, что от него ждал драгоценный Иван Иванович, и он уже стал придумывать выражения, мимику, подачу и прочее, что требуется в подобных обстоятельствах.

– Иван Иванович, позвольте спросить: а какое участие вы примите в затее? – спросил Валет излишне фамильярно.

– Я буду всегда поблизости, – последовал ответ.

– Чудесно! – воскликнул Валет. – «Забыв все выгоды мирские, я в тишине хотел обогатить мой жадный ум таинственной наукой»!

– В некотором роде.

– Вижу большой ум! – заявил Валет, широким жестом срывая с шеи салфетку. – Счастлив быть вашим другом!

– Благодарю вас, – ответили ему с улыбкой.

– Любопытство – погибель моя… Не могу не спросить: а что же будет с этим вашим… персонажем?

Иван Иванович неторопливо выпил вишневую настойку, промокнул кончики губ и улыбнулся.

– Ему придется умереть…

Валет счел шутку великолепной.

Как все-таки чудесно, что предстоит ему перемешать все времена, пространства и миры, как в волшебной сказке, устроенной самим великим магом Просперо. Обладать могуществом которого грезил он в детских снах. Сразу после того, как добрался до томика Шекспира.

Окно покрыла снеговая подушка до середины. И за ночь подросла. В морозном круге Садовая улица угадывалась решеткой Юсуповского сада и побелевшим столбиком несчастного городового. Прочее растворилось зыбкими контурами. Теплое дыхание осаждалось на стекле и схватывалось тонкой пленкой изморози. Убедившись в тщетности попыток дать больше света, Ванзаров вернулся на диван.

Утро его было не только туманным, но и ленивым. Из подходящих занятий оставалось погрузиться в тома древних авторов, закупленные в неприличном количестве, или дожидаться вечера, чтобы отправиться на обед в какой-нибудь ресторан. Жизнь его за последние месяцы решительно изменилась.

Весной уходящего года Ванзаров подал в отставку. Причиной тому были некоторые события, о которых никто не хотел вспоминать от греха подальше [2]. Со скрипом отставка была принята. Начальство еще взывало к его разуму, суля карьеру и прочие блага, но Ванзаров уперся в самый неподходящий момент, пойдя на поводу у своего упертого же характера. Прошение можно было забрать, можно было вернуться на свое место, ожидая повышения, но он предпочел идти до конца. Начальство сочло такое поведение вызывающим, обиделось и дало отмашку: пусть строптивцу хуже будет. Коллежский секретарь, чиновник для особых поручений сыскной полиции, росчерком пера превратился в чиновника в отставке, хуже того – серого обывателя, и совсем худо – без пенсии. Раз веских причин для отставки не было, то и пенсион не полагался.

Не имея ни копейки накоплений, или домика, или дачки, какие имеет любой нормальный чиновник, уходящий на отдых от трудов выгодных, Ванзаров стал было задумываться, чем зарабатывать на кусок хлеба. Выбор имелся обширный: то ли в цирке участвовать в борцовских турнирах, то ли попроситься назад на родную и оставленную кафедру классической древности Петербургского университета. Впрочем, можно было податься в клерки, приказчики или пописывать в столичную газетенку очерки и репортажи. Выбор казался печально омерзительным. Ничем из открытых возможностей Ванзаров не хотел пользоваться. Душа его так прикипела к сыску и розыску, что отрывалась от них с кровью. По счастью, маялся он недолго.

Не прошло недели, то есть ровно столько, чтобы проесть последнее жалованье, как к нему обратился столичный купец. Ванзарова рекомендовали как специалиста исключительных способностей, могущего решить любую неприятную, а тем более щекотливую ситуацию. Отказаться от подобной чести он не смог. И раскрыл купцу, каким образом из его дома пропадают ценные вещи и, что совсем неприятно, акции на предъявителя. Результат был получен столь стремительно, а виновник оказался столь близким купцу лицом, что это произвело неизгладимое впечатление. Ванзаров был вознагражден щедрым гонораром, оплачивавшим, в частности, полное молчанье о происшедшем. Когда он осознал, что заработал за два дня элементарных розысков больше годового жалованья в полиции, то впервые не пожалел об отставке. И поверил, что не умрет с голоду и не придется ему корпеть в конторе. Столица – неисчерпаемый кладезь проблем, с которыми не всегда пойдешь в полицию.