– Замерз, – произнес он. – Не зима еще, а замерз. Достал меня город Заграйск, приморозил. Думал, досижу себе до пенсии и – куда глаза глядят! Так будет мне, чувствую, «пенсия»…

– Какие наши годы, Вадик, – с тревогой в голосе произнес Ян, глядя, как друг разливает виски. – Что это ты? Сколько тебя помню, ты всегда ух какой был, конь-огонь. А теперь?

– Да вроде и хрень все это, – раздраженно ответил Сомов, – вроде и хорошо даже. А вот фиг вам, дорогие товарищи… Трубный завод у нас снова запускают. Ты не слышал, конечно, кто об этом знает?.. Мэр вот знает. Ох неспроста у нас этот самый новый мэр появился!

– От Трубного еще что-то осталось? – поразился Ян.

– Что надо, то осталось. Железка осталась, то, се. Главное, пакет документов остался. Завод с юридической точки зрения все эти годы как бы работал… ну, это не так уж важно. В Сергееве вон меткомбинат подняли, а там действительно вложиться пришлось. Так что запустят. Вопрос кто? Были бы наши, уральские, так я б и не парился. Но нет. Эти… они то ли московские, то ли питерские, то ли вообще не пойми кто. Денег у них – страшная сила. И город наш они с ног на голову поставят, я тебя уверяю. А тут, – Сомов вздохнул и повертел пальцами, – интересы кое-какие. А значит, кому-то двигаться придется, потому что теперь городом править будут совсем другие люди.

Вадим со злостью раздавил в пепельнице окурок, взял стакан и молча выпил. Ян не перебивал его, понимая, что другу надо выговориться: Климов был тут человеком чужим, незаинтересованным, с ним можно быть откровенным.

– Раньше было как, – продолжил Сомов, закурив новую сигарету, – вот бандиты, а вот барыжки. А посредине – Вадя Сомов, который следит, чтобы слишком близко они не сходились. Всем было хорошо. Потом бандиты друг дружку перебили – не без моей, скажу тебе честно, помощи, – а коммерсанты наши, кто деньгу поднял, по большим городам рассосались. И Заграйск разматывать начало. Вроде по чуть-чуть, да только народу все меньше и меньше. Кто в Тюмень, кто в Пермь, кто вообще в Москву к вам или в Питер. Дела другие пошли: шума меньше. Так бы и жили. Но… н-да!

– Страна меняется, – тихо произнес Ян. – Сильно меняется, Сомыч.

– Да я догадываюсь. Вот только место нам с тобой найдется ли?

– Ну, как я понимаю, для тебя ничего особо не изменится. Начальство новое – ну так от старого ничего хорошего ждать не приходилось.

– Как знать, Яныч, как знать. Кстати, – Сомов подался вперед, положил локти на стол, – есть у нас тут одна хитрая контора, что-то вроде совета офицеров запаса. Возможности у них большие, но держу их я. Ну, с моими друзьями, конечно. Хочешь, устрою типа консультантом? Работа для тебя найдется. Хорошая работа, не склад охранять: головой думать.

– Ты б со мной не связывался, Вадя, – тихонько вздохнул Ян.

– Да-а?

– Угум-с… или ты думаешь, чего это я в вашу курортную столицу из Москвы смылся, да рад, что вроде разрешили?

Сомов хмыкнул и налил по новой.

– Я подумал, ты влетел. По бабкам влетел.

– Если бы.

– Ну в тот раз ты не говорил, я не спрашивал. Сейчас тоже не надо? Только вот ты уже здесь, а я, знаешь, при должности. Большой должности, Яныч. Для Заграйска – большой.

– Да было бы мне что рассказывать, Вадя… Кроме того, что жену с дочкой у меня убили, а самого почему в живых оставили – загадка. Нужна кому-то моя голова, Сомыч, но ужас в том, что если б я действительно знал то, о чем они думают, так сам пошел бы давно и рассказал, а там будь что будет. Так ведь нет, Вадя, нет.

– Жену с дочкой?! – Сомов пристально посмотрел на друга, потом мотнул головой. Без слов поднял стакан, чокаться не стал. – На бандитов не похоже, – выдохнул он и потянулся наконец к колбасе.