По ходу сообщения выбрался в расположение основного подразделения. Именно в него собирал тех, кто самый способный, шустрый и умеет думать. Можно сказать – самородки. Заметив прибывшего командира, Воронов поспешил навстречу.

– Товарищ лейтенант…

– Отставить! Что нового в обстановке, танкист?

– Сами гляньте, – пригласил жестом приподняться над бруствером. – Видите? Думаю, что скоро на нас попрут. В самом низу «свиньей» встали. Десять танков. Вон те две громады – это Т-4. Я уже раз видел, как такие с маху смешали с землей позиции пехоты, раздавили батарею трехдюймовок… За танками четыре бронетранспортера. Мотоциклисты. Все на виду. Они даже не прячут своих намерений.

– А чего им прятать?

Каретников, не отвлекаясь, наблюдал за происходящим в стане противника. Когда ночью переходили к своим, не слишком замечал, а вот теперь… Со стороны нейтралки легкий ветерок доносил запах мертвечины. Оглянулся на свой НП. Флаг особист еще «не засветил», значит, время терпит.

– Все сделали, как я приказал?

– Все. Но боязно как-то.

– А по-другому не удержим позицию. Сколько у тебя во взводе противотанковых ружей?

– Одно.

– Патронов к нему?

– Два десятка.

– Вот и думай!

– Так точно.

По траншее пара красноармейцев протаскивали ящики, звеня в них бутылками. Оглянулся.

– Что там у вас?

Доложили:

– Лейтенант Иловайский велел… Из Староконстантинова полуторка бутылки с горючей смесью привезла, вот комбат и распорядился.

– Прямо к позициям подвезли?

– Нет. У артиллеристов встали.

– Придурки. Демаскируют.

– Послать… – попытался сказать сержант.

Над НП взвился красный флаг. Начинается!

– Поздно. Все по местам! Приготовиться к отражению атаки! До каждого доведи, в мозг вбей, действовать только после того, как я первым брошу гранату.

– Ясно!

Снял пилотку, напялил на голову зеленую пограничную фуражку. Расстегнул клапаны на обеих кобурах. Противотанковую гранату затолкал за ремень на спине. Ф-фух! Поехали! Запрыгнул на бруствер и легким шагом направился прямиком к шоссе, наблюдая, как в их сторону стартовала немецкая танковая колонна. Впереди мотоциклисты в парах с пулеметчиками в люльках.

Стоял, ожидая, с одной мыслью, выгорит ли его афера?

Первый же «байкер» чуть дал газу, преодолел разделяющий их отрезок дороги, вырвавшись вперед, и лихо подрулил к нему. Каретников, улыбаясь, дал отмашку на дальнейшие действия передового дозора немцев:

– Grüße, genossen! Sie fahren weiter unsere Abteilung reinigte die Straße auf drei Kilometern[9].

Серьезный рыжий боров, одетый в фельдграу, подозрительным взглядом сверлил его, рассматривая с головы до ног. Руки на руле, кажется, помимо его воли, поддавали газку «железному коню». Скоро основная «конница» немцев подойдет, вон как спешат. Ну и чего тебе не так, дурилка картонная?

– Wo selbst der Leutnant Weißmüller?[10]

– Der Leutnant mit den größten Teil der Gruppe zerstört Befehl des Armeekorps. Ich habe Befehl, Euch zu treffen und убыть nach Ihrem Auftrag[11].

– Gut.

Немец рванул с места в карьер. Ну, скатертью тебе дорога! Подождал колонну. Пропустил танк. Второй, обдавший его выхлопом газов. Третьим шел Т-4. Действительно махина. За танком следовал мотоцикл с коляской с двумя гавриками в касках. Пора! Потянулся за спину, боек на боевой взвод, забросил гранату под днище тяжелого танка. До взрыва успел выхватить оба ТТ, из двух стволов расстрелял мотоциклистов и спрыгнул в траншею под ногами.

Г-гух!

Ух! Хорошо мозги прочистило! Нехило приложило! Показалось, отовсюду вспучился звук боя, ощущение, что всё над головой стреляет и взрывается. Дай бог, чтоб все в дело. Откуда-то из тылов отчетливо разобрал присоединившиеся к какофонии звуков слабые залпы «сорокапяток», звонкие и в то же время не такие резкие, как выстрелы танковых пушек. Получилось? Нет? Должно получиться! Выглянул.