– А в городе ни разу не позвонил… – огорченно проговорила Женщина.

– В городе у меня семья, – спокойно сказал ей Капитан. – Дочь-невеста, сын-придурок и жена.

– А я как же?..

– Ты кто по судовой роли?

– Буфетчица.

– Так какие проблемы?

– Бедная я, бедная… – горько сказала Женщина.

– Ты бедная?! – презрительно переспросил Капитан. – Я в Питере с женой всего десять дней, а с тобой в море – четыре месяца. Потом неделю дома, и на полгода с тобой в рейс. И так уже третий год. Так кто из вас беднее – ты или моя жена?

Женщина промолчала.

– И кстати! Еще одного таракана увижу в кают-компании – спишу с судна к чертовой матери. Ясно?

– Да… Мне идти?

– Иди.

Дважды повернулся ключ в замке, дверь приоткрылась, и из Капитанской каюты вышла молодая Женщина с припухшими глазами. Стараясь не задеть хвостом ее ноги, я незаметно проскочил в каюту.

Тут же на всякий случай я спрятался за выступом какого-то шкафчика, и получилось, что я совершенно инстинктивно прошмыгнул именно туда, где меня не было видно; но сам я обрел превосходную позицию для обзора и наблюдения.

Оказалось, что Капитанская каюта состоит из двух просторных комнат. Первая, куда я влетел без спросу, была кабинетом – с письменным столом и компьютером, кожаным диваном и двумя креслами. Над диваном висела в раме под стеклом большая красочная фотография низкого, длинного парохода, уставленного железнодорожными контейнерами. Как потом выяснилось, этот пароход и был тем самым «Академиком Абрамом Ф. Иоффе», на котором я сейчас имел честь присутствовать…

Напротив же дивана, в углу под невысоким потолком, в какой-то хитрой металлической раме висел большой телевизор.

Из кабинета была видна вторая комната – спальня. Широкая Капитанская кровать несла на себе все следы только что завершившегося, как говорил мой любезный друг Водила, «сладкого греха». Кстати, почему ЭТО у Людей называется «грехом», понятия не имею. «Сладкий» – еще куда ни шло, а вот грех-то тут при чем?..

Я прекрасно слышал, как в спальне Капитан наливал себе виски «Джек Дэниельс». Именно это виски чуть ли не каждый вечер понемногу допивал в Мюнхене Фридрих фон Тифенбах, и запах «Джека Дэниельса» врезался мне в память, полагаю, до смерти.

Но вот когда Капитан Алексей-Иванович-Кэп-Мастер, которого я за истекшие сутки только слышал, но так ни разу и не увидел, вышел наконец из спальни, я чуть умом не тронулся!..

СО СТАКАНОМ ВИСКИ В РУКЕ ИЗ СПАЛЬНИ В КАБИНЕТ ВОШЕЛ Я!

Я – в Человеческом обличье, в голубом адидасовском тренировочном костюме, которого у меня отродясь не было, и в мягких белых тапочках без задников, которые я, естественно, никогда не ношу.

Уже не говоря о том, что я не пью виски. Тем более «Джек Дэниельс».

И тем не менее сходство наше было поразительным! Я бы даже сказал – ПОТРЯСАЮЩИМ! От усов до разорванного левого уха. Те же самые шрамы на мордах – один, пересекающий чуть ли не всю голову до левого глаза, второй – разрубающий правую бровь, нос и верхнюю губу. Все было МОЕ!.. Справедливости ради следует заметить, что и ЕГО – ТОЖЕ!

То есть хотите – верьте, хотите – нет, но я увидел СИЛЬНО УВЕЛИЧЕННУЮ И ОЧЕЛОВЕЧЕННУЮ СОБСТВЕННУЮ КОПИЮ!!!

Та же мощная короткая шея, та же широченная грудь, набитые мышцами ноги и руки, сила которых угадывалась даже под просторными складками голубого тренировочного костюма.

Та же мягкость походки, та же вкрадчивость и осторожность в движениях. Уже в том, как он почти беззвучно повернул ключ и запер дверь своей каюты, я просто узнал свою повадку! Будто в зеркало глядел. Только хвоста не было…