- Так, и дальше?

- А что дальше? Он меня уговаривал, точнее, это я не сопротивлялась. Наверное, я не умею объяснять. Я сказала ему, что мне нехорошо, и чтобы он отстал, но он принялся целовать и уговаривать дальше - вот увидишь, будет хорошо и всё такое. Но я не могу представить себе мужчину, с которым мне бы захотелось секса. Я уже подумала, что проще перетерпеть, отвернулась и зажмурилась, только бы поскорей отстал. А он вдруг говорит – тебе что, не нравится? А я о чем, что называется, да, мне не нравится. Совсем. Я готова потерпеть, но давай быстрей и не ложись на меня сверху, у меня рёбра болят. И потом проваливай. Ты удивишься, но он не стал продолжать. Он обиделся и ушёл. Но я не хочу его больше видеть. И чтобы он для меня что-то делал, тоже не хочу.

- Ох, - Кьяра снова взяла Франческу за руку. - Он бывает идиотом, это да. И не всегда сходу видит, что его не хотят. Но не подлец, и не станет навязываться против воли. Скажи, можно, я ему по голове настучу?

- Не надо, он и так зол на меня.

- Да не на тебя он зол. Понимаешь, он привык, что весь из себя неотразимый, и никому он не расскажет, что ты его обломила, с ним же такого не бывает! Он же уверен, что перед его обаянием не может устоять никто. Ну, или почти никто. Я, скажем, не слышала, чтобы он подкатывал к донне Эле - та, говорят, отшивала всех. И если с первого раза не понимали - отшивала жёстко.

- То есть, она была с монсеньором Марни, а все к ней приставали?

- Нет, она тогда ещё не была ни с кем. Она и монсеньора отшивала довольно долго, но это всё было ещё до меня. Я их вместе увидела впервые на рождественском вечере - там они просто глаз друг с друга не сводили. Он такой классный в смокинге и с бабочкой, и с бутоном в петлице, а ей сшили очень красивое зелёное платье, а волосы просто завили и распустили, я и подумать не могла, что у неё такие длинные и красивые волосы! Это ж сколько ухаживать надо! В общем, сейчас они вместе. Но я не о них, а о тебе! Давай, ты не будешь пороть горячку и искать квартиру, пока не попробуешь жить у нас? У нас тихо и спокойно, мужиков мы с Джованниной не водим, да у неё и нету, и у меня сейчас тоже, точнее, у неё есть Карло, она ему очень нравится, но они не спят. Она ни с кем спать не хочет, а он никак не может её убедить, что всё будет хорошо. Она просто пишет его портрет маслом на холсте. Он там ещё круче, чем в жизни - всё его накачанное тело напоказ.

- А пишет где - в комнате что ли? - удивилась Франческа.

- Зачем в комнате? В мастерской. Отец Варфоломей разрешает им заниматься своими делами после окончания работы. Она тебе покажет, вот увидишь. А на Гаэтано наплюй. Он по работе обязан делать всё то, что делает. А если ещё будет приставать – скажи мне, я пожалуюсь на него дону Лодовико. А то и монсеньору, за мной не заржавеет, понимаешь?

- Ох, понимаю. Ты можешь, - Франческа улыбнулась.

- Вот и ладно. Знаешь, мне завтра с утра на пары, поэтому я пойду. А ты не вздумай реветь и искать квартиры, тебе надо лежать и выздоравливать. Договорились?

- Да. Сейчас я точно никуда не пойду.

- Вот и правильно, - Кьяра помахала от порога и вышла наружу.

* 11 *

Снаружи было тихо и практически темно – только в конце коридора, там, где выход из медицинского крыла наружу, оставалось немного света.

Так, Гаэтано придурок, и надо бы ему поставить мозги на место. Только кто бы это сделал? И как бы это провернуть, чтобы ещё больше не навредить Франческе - она и так сама не своя, что привлекает столько внимания!

Когда Кьяра вышла в жилую часть дворца, ей навстречу попался Октавио.