– Мы возьмем тебя с собой, – сказала дама Йя. – Туда. – Она взмахнула рукой, указывая на небо. – Мы не боги, Меш.

Они не боги. В этом Меш не сомневался. И не демоны. «Она говорит не о небе», – понял он. Она говорила о великой пустоте. Вот о чем она говорила. Она говорила о звездах, которые суть такие же солнца, как и то, что встает сейчас над землей Вайяр. Она говорила о планетах, холодных звездах, которые суть такие же земли, как земля Вайяр. Она говорила о том, что они возьмут Меша за человеческий предел.

– Гхм, – сказал Меш, и женщина удивленно подняла бровь.

– Ты читал В’Зояжа? – спросила она.

– Гхм, – кивнул ей Меш.

– И, конечно, Ф’Сваиша, – сказал Виктор удовлетворенно.

– Гхм, – прохрипел в ответ Меш.

– Вот, дама Виктория, парадокс средневекового бытия, – усмехнулся Виктор. – Просто эпическая драма с не менее эпической комедией. Принц той’йтши, разбирающийся в небесной механике!

Меш не понял ни одного слова – Виктор говорил на своем чуждом слуху Меша языке – кроме слова той’йтши. Так называли людей Вайяр небесные герои, те, кто вершил волю богов на земле Вайяр, спускаясь изредка из горних чертогов, построенных в незапамятные времена его, Меша, предками – королями Но. Но эти люди – Виктор и Йя не были ни новыми героями, ни королями Но. Однако они были – кем бы они ни были – теми людьми, с которыми ему будет интересно. Это Меш понимал теперь совершенно определенно.

– Да, – сказал он.

– Нет, – ответил он.

– В самом деле? – спросил он.

– Даже так! – удивился он.

Вот и все, что сказал Йёю за прошедшие полчаса. Но время не прошло даром. Нет. Все это время он с удовольствием завтракал, отвлекаясь от освященного законом и традицией таинства, только на краткие мгновения, необходимые, чтобы подать реплики, обозначавшие связность разговора. Было бы невежливо заставлять посетителя произносить монолог. Однако и прерывать трапезу Йёю не был намерен.

Трактир был маленький, без претензий, но едва ли во всей провинции сыскалось бы другое заведение, где так хорошо готовят аханский салат. Увы, искусство традиционной аханской кулинарии постепенно утрачивается. Люди меняются. Теперь у них слишком короткое дыхание и глаза на затылке. Они нетерпеливы. Они торопятся. Они больше не хотят восемнадцать дней вымачивать мясо меченосного козла в семи предписанных древней рецептурой маринадах, первый из которых включает в себя не менее двенадцати компонентов первого ряда, а каждый последующий на один или два компонента больше, в зависимости от того, четный или же нечетный у него, маринада, номер. Но если все-таки за дело берется мастер, располагающий длинным выдохом и всеми потребными для дела ингредиентами, то на стол подается такое вот кулинарное чудо, способное изумить и впечатлить любого, кого хотя бы краем коснулось истинно аханское образование.

Йёю подобрал последний кусочек мяса – это был дикий гусь, тушенный с травами с альпийских лугов Цук Ёрстр, мускатной дыней и хлебом из муки грубого помола, – обмакнул кусочек лепешки в густой кремового цвета соус и положил все это в рот. Теперь ему потребовалось время, чтобы все это прожевать, а затем запить холодной родниковой водой. И еще двадцать секунд ушло на то, чтобы сделать глоток «Ледяного Пламени», самой крепкой и самой ароматной водки в империи.

Все это время посетитель, давно закончивший свою часть диалога, молча стоял перед Йёю, следуя правилам этикета и дворянской чести.

«Да, мой мальчик, у тебя есть честь, – думал Йёю, рассматривая в полированном серебре вазы для цветов отражение молодого мужчины. – У тебя есть чувство этикета. Вот только ты ходишь спиною вперед. И это уже непоправимо. Увы».