Вдруг Павлов прекратил «дакать» и кивать и обратился прямо к гостю:
– Пожалуйста, ответьте, Аймалетдинов! – сунул трубку под нос.
Участковый осторожно взял протянутый телефон и отрапортовал – спокойно и с чувством собственного достоинства:
– Участковый уполномоченный капитан милиции Аймалетдинов у телефона. Слушаю вас.
И ровно в тот же миг все изменилось: по мере того, как он вслушивался в вопросы и наставления невидимого начальника, лицо его стало меняться – не только цветом, но и формой. Сначала вытянулось, потом сплющилось, а вскоре вообще бесформенно расплылось. Даже цвет кожи прошел весь радужный спектр – от бледно-розового до ярко-фиолетового. И, наконец, он встал, выпрямился и отрапортовал:
– Так точно, товарищ генерал-полковник! Есть. Понял.
Артем принял из его рук с пиететом возвращенный телефон, и стало ясно, что собеседование с начальством пошло «гостю» на пользу.
– Извините, господин Павлов, – потупил взор капитан милиции. – Не смею больше злоупотреблять вашим гостеприимством. – Участковый порылся в кармане и положил на стол визитную карточку: – На всякий случай. Если что – звоните. Не стесняйтесь.
Милиционер подхватил фуражку и мелкими шажками выбежал в прихожую. Сам открыл дверь и уже на пороге повернулся к Павлову:
– И все же зря вы со мной не договорили. Заявление-то остается заявлением. Все равно придется принимать решение. Ну, как говорится, против вашего лома у меня нет приема. Да и игра эта не моя. Зачем мне на чужом пиру похмелье? Бывайте здоровы, гражданин адвокат.
Дверь захлопнулась.
– И тебе не хворать! – ответил закрытой двери Павлов.
Он и сам понимал, что участковый прав, и если чье-то заявление уже есть, решение по нему будет принято. Визит к нотариусу по вопросу вступления в наследование квартиры нельзя было откладывать ни на день.
«Так… где тут у нас лежат бумаги?» Артем бросился к отцовскому столу, перерыл все – пусто, открыл и просмотрел содержимое отцовского сейфа – ничего! И вот тогда на душе стало по-настоящему тревожно.
Старуха
Ночь прошла ужасно. Всегда имевший крепкий и здоровый сон Артем ворочался и просыпался беспрестанно, а ближе к утру предрассветную тишину прорезал длинный, настойчивый и нестерпимо пронзительный звонок. Артем, почти привыкший за последние дни к плохим новостям, обреченно отметил показания будильника: три утра.
– Обалдеть можно! – Не дожидаясь повторения звонка, Артем слетел с кровати, натянул домашние брюки, подбежал к двери и нащупал замок. – Кто еще там?!
И тут же раздался голос соседки Варвары Серафимовны Штольц:
– Артем Андреевич, простите, ради бога! Очень срочное дело. Очень!
– Что еще случилось? Канализацию прорвало? – Артем, уже не сдерживая раздражения, распахнул дверь и тут же невольно смягчился.
Судя по лицу, соседка имела причину разбудить его посреди ночи.
– Ой, случилось что-то ужасное! – всплеснула Варвара Серафимовна руками. – Прямо сейчас какие-то страшные люди увезли Василия Васильевича Коробкова. Они ворвались к нему и выволокли из дома. Силой!
– А вы откуда знаете? – недоверчиво посмотрел Артем на растрепанную старушку в огромном халате поверх пижамы.
– Василий успел мне позвонить. У него мой телефон прямо в аппарате зашифрован был. Ну, записан там, – заторопилась соседка, – он, видно, успел на кнопку нажать и прокричал: «Меня похищают! Варя, спаси!» Вот я и побежала. Но пока собиралась, они уже его увели. Только номер машины успела увидеть. Вот, записала.
Артем принял из ее рук клочок газеты, на котором неуверенным дрожащим почерком был записан номер автомобиля, и попытался сосредоточиться.