Мы с моими коллегами, близкими друзьями (Юрой Сексяевым, Валерой Матвийчуком, Юрой Овелько и другими) объехали 146 заводов, и 146 раз нас вежливо послали нафиг. Расскажу, как это происходило. Вы договариваетесь о встрече, допустим, с директором Пермского ликеро-водочного завода. Чтобы попасть к нему на прием, у вас уходит неделя, а то и больше. Вот вы прилетаете в Пермь, ждете в приемной пару часов, заходите к директору завода и начинаете рассказывать о водке защищенного качества. А он смотрит на вас как на полного идиота и говорит: «Простите, мне это неинтересно». И так 146 городов – 146 отказов. Но 147-й, директор Бутурлиновского завода в Воронежской области по имени Геннадий, согласился. И мы начали разливать первые бутылки водки «Довгань».

Мои специалисты стояли везде, где важно контролировать качество, стояли 24 часа в сутки, пока разливалась водка под брендом «Владимир Довгань». Они контролировали качество с запредельной придирчивостью. И вот первые две машины водки произвели, разлили, упаковали и поставили на склад. Встал вопрос о цене. Какую установить цену за бутылку водки? Снова я обращаюсь к специалистам, маркетологам, профессионалам рынка. Говорю им: «Ребята, я хочу с каждой бутылки водки получать $1, а с премиум-водки – $3». Они смотрят на меня в очередной раз, как на полного идиота, и говорят: «Володя, так продаются только западные водки, такие как Absolut, Smirnoff, Finlandia. Русские водки стоят намного дешевле». А я понимаю, что в дешевом сегменте мне ловить нечего. Почему? Потому что крупнейшие алкогольные заводы работают «под крышей» влиятельных людей в стране и разливают водку, экономя на акцизах. Конкурировать с ними по цене просто невозможно. Также в дешевом алкогольном сегменте высокий уровень криминала – постоянно всех убивают, взрывают. Зачем мне нужен такой бизнес? Я, одинокий предприниматель после разорения, без ресурсов, без охраны, без связей, просто не смогу конкурировать с этими монстрами. Они делают водку в два раза дешевле, и у них все схвачено, у них очень серьезные «крыши». У меня был только один выход – это производить премиум-водку, конкурировать с западным дорогим алкоголем и не пересекаться никаким образом с криминалом. Но оказалось нелегко убедить оптовиков, дистрибьюторов, что твоя русская водка ничуть не хуже американской, шведской или финляндской. Я передать не могу, скольких мне стоило трудов, нервов, дней жизни убедить их поставить водку по моей цене.

К счастью, все сложилось и произошло настоящее чудо. Потребители, покупатели действительно чувствуют, когда ты вкладываешь всю свою душу в то, что делаешь, в свой продукт. Мою водку начали сметать с прилавков. Это был феноменальный, триумфальный успех. Никто не мог поверить, что такое возможно. Я был честен с потребителями, я говорил: «Ребята, я лично гарантирую вам качество водки «Довгань». Вот здесь есть номер, голограмма, телефон горячей линии. Если кто-то узнает, что подделывается водка «Довгань», звоните, и вы получите приз $100 000». К моему большому счастью, никто и никогда так ее и не подделал. И что еще удивительно, я никогда лично не рекламировал водку и не говорил: «Ребята, это хороший напиток, он снимает стресс, снимает барьеры, надо пить». Всю эту рекламную чушь я никогда не говорил. Наоборот, я говорил: «Ребята, я не пью и вам не советую». Ничего хорошего в алкоголе, сигаретах, наркотиках нет. Всю жизнь я проводил антиалкогольную кампанию – есть огромное количество видеоматериалов антиалкогольной направленности.