– Готово, – сказала она, разворачивая монитор ко мне.

На экране было так много данных – метеорологи, по-видимому, измеряют целую кучу того, что обычным людям не нужно, – что мне понадобилось какое-то время, чтобы разобраться. Но в конце концов я нашёл, что искал: «Снегопад».

– Вот это странно, – сказал я, тыча пальцем в экран. – Вы уверены, что это та самая дата?

Она показала мне на экране дату; время также было правильное.

– Вы можете показать мне предыдущий час и последующий?

Она кивнула. В отчёте за час ночи тоже стояло «Снегопад». В три часа ночи – «Обильный снегопад».

– Но небо было кристально чистое, – сказал я. – Я ведь помню.

– Я на своём веку видела много удивительных погодных явлений, – мягко сказала Салли. – Торнадо, тройное солнце, град размером с грейпфрут. Но я никогда не видела, чтобы снег падал с безоблачного неба. Вы уверены, что правильно помните дату?

– Да.

– И год тоже? Я только в феврале отучилась писать «2019».

– Да, – сказал я, – насчёт даты я уверен. – Я так ясно помнил звёзды в ту ночь, Орион низко над горизонтом на юго-западе. Я знал звёздное небо буквально как свою ладонь; зимой Орион виден в Калгари именно в это время ночи. По крайней мере когда небо ясное.

Мне пришлось ухватиться за край Саллиного стола, чтобы не упасть.

Двадцать лет назад

Менно Уоркентин был дружен с Домиником Адлером, уроженцем Торонто, который возглавлял в университете кафедру аудиологии имени Бев Геддес. Они играли в ракетбол раз в неделю; Доминик, несомненно, играл лучше.

– Равновесие, мальчик мой! – восклицал он, беря отскок, ошеломивший Менно. – А всё равновесие во внутреннем ухе!

Менно недавно купил ракетку из углеродного волокна в напрасной надежде, что качественный инвентарь компенсирует его недостаток координации. Он подал, и жилистый Доминик с силой вернул мяч. Менно предсказуемо промазал. Идя за мячом, он сказал:

– Я сегодня проходил мимо твоей лаборатории. Видел, как тебе привезли целую тележку нового оборудования. – Он рассеянно бросил мяч в направлении Доминика.

Доминик подал, и Менно удалось вернуть мяч трижды, прежде чем промахнуться. Когда Менно вновь отправился за мячом, Доминик сказал:

– Да, мы получили большой исследовательский грант.

– От кого?

Доминик опустил ракетку и жестом подозвал Менно поближе.

– От МО.

В спорте Менно, может быть, и не блистал, но в играх на знание всякой всячины типа «Своей игры» был просто богом.

– В Канаде это называется МНО. Министерство Национальной Обороны.

– Да, это так, – согласился Доминик. – Но я говорю не про канадское министерство. Я говорю про американское – про Пентагон.

– Ка-чинг[26], – сказал Менно.

Доминик улыбнулся.

– Он был государственным казначеем при династии Мин?

– Ха-ха. И чего хотят американцы?

– Жизни, свободы и стремления к счастью, – ответил Доминик. – Но с этим у них пока не выходит, так что они решили ограничиться боевой аудиосистемой, которая позволит солдатам слышать, невзирая на взрывы и миномётный огонь. Мой отдел собирается её для них разработать.

– А ты не можешь сделать то же самое, что делают те новомодные звукоподавляющие наушники?

– Да, конечно, – сказал Доминик, – это самая лёгкая часть. Трудная – это микрофон. Последнее, что нужно солдату, – это орать в микрофон, пытаясь перекричать взрывы. Неприятель может услышать.

– «Неприятель», – усмехнулся Менно.

– Ну да, с кем поведёшься… – Доминик подбросил мяч в воздух и послал его ракеткой в стену, испещрённую следами прошлых ударов.

– И как продвигается проект? – спросил Менно, отбив мяч.

Доминик даже не попытался перехватить; просто позволил мячу пронестись мимо.