Выражение её лица сменилось – как мне показалось, вследствие сознательного усилия, – и я осознал, что она оценивает меня так, как оценивают кого-то, кого много лет не видели: седина в волосах, залысины, брюшко, морщины. В этом контрольном списке оба квадратика, касающиеся волос, галочек не содержали; веганская диета поддерживала стройность, а вот морщины, чёрт бы их побрал, я предпочитаю называть «мимическими». Я по крайней мере ничем подобным сейчас не занимался – у меня не было о ней старых воспоминаний, с которыми можно было бы сравнивать. А то, что я видел сейчас, мне вполне нравилось.

И всё же чисто ради соблюдения приличий я сказал:

– Ты ничуть не изменилась.

Она улыбнулась, но опять же немного скованно, отстранённо.

– Ты тоже. – Она уже заказала бокал белого вина. – Ну так что, – добавила она, – что нового?

Я люблю отвечать на этот вопрос: «Новая Гвинея, Новая Каледония, Новая Зеландия», но я не знал эту женщину – вообще её не знал; я не был уверен, что ей эта шутка покажется смешной. И всё же, когда-то я ей нравился, так что, вероятно, быть самим собой – не такая плохая идея. Я выдал свой список «нового» и действительно заработал улыбку – и по крайней мере на секунду её неуверенность пропала.

– То же чувство юмора, – сказала она. – Помнишь профессора Дженкинса? За какую шутку он выгнал тебя с семинара?

Меня спасла подошедшая официантка в тесном чёрном топе с глубоким вырезом.

– Что будете пить, сэр?

– Что у вас есть из разливного?

Она перечислила. Я выбрал тёмное крафтовое пиво, потом снова повернулся к Кайле. К сожалению, она повторила вопрос:

– Помнишь? Ту шутку? Что-то про орангутана?

Чёрт, не думаю, что слышал хотя бы одну шутку про орангутана за всю свою жизнь – ну, за исключением того места из «Симпсонов», где они пели «Дай руку, доктор Зеус[23]» на мотив «Rock Me Amadeus».

– Забыл, – сказал я.

Она слегка повела плечами.

– Ну, столько лет прошло. Так что с тобой было? Ты женат?

– Был, недолго. Развелись пару лет назад. А ты?

– Тоже разведена. Живу с дочкой. Ей шесть.

– Как её зовут?

– Райан.

Я кивнул. Одно из имён, которые стали из мужских женскими уже на моей памяти. Я всё жду, когда кто-нибудь из моих друзей назовёт дочь Бастером или Дирком.

Официантка вернулась с моим пивом. Я поблагодарил её и отпил из кружки. У нас с Кайлой была ссора – и, видать, немалая, раз это заставило её уйти из моей жизни на двадцать лет, – но я её совершенно не помнил. Может быть, ей было за что на меня обозлиться, – может быть, она возвела на меня ужасную напраслину, но раньше это было как-то понарошку и не пробирало меня до печёнок.

– Кайла, – сказал я. – То, что случилось тогда, ну, ты знаешь. Я просто хочу сказать, что очень сожалею об этом.

Несколько мгновений она смотрела на меня, словно ища что-то в выражении моего лица. Потом чуть-чуть склонила голову.

– Спасибо, Джим.

Я сделал глубокий вдох, затем выдохнул.

– Кайла, мне нужна твоя помощь.

– Какого рода?

– Я, э-э… со мной кое-что случилось много лет назад, где-то за два месяца до того, как мы начали встречаться. Не знаю, рассказывал ли я тебе об этом…

– Я ничего такого не помню.

– Ну, в общем, я едва не умер. И по-видимому, что-то произошло с моей памятью. Я… мне действительно очень жаль, но до сегодняшнего дня, до того момента, как ты позвонила, я вообще тебя не помнил.

– Серьёзно?

– Прости.

– Тогда зачем ты решил увидеться? Судя по твоему голосу по телефону, ты так обрадовался.

– Так и было. Я потерял воспоминания о шести месяцах жизни – с января по июнь 2001-го – и хотел их вернуть. Я надеялся, ты поможешь заполнить какие-то пробелы. Сегодня я прочитал твои старые имейлы и…