– Я с радостью, ты же знаешь.

– Спасибо, друг, – ответил КХ-Ц’Ц. Он любил это слово, новое для него, открывающее мир людей с неожиданной стороны.

– Так в чём дело? – заёрзал нетерпеливо Шишкин на своём месте.

– Я начну издалека, а ты дослушаешь и решишь, пойдёшь на это или нет. Нет, послушай, я не могу впутывать тебя в это, не предупредив обо всём, – пресёк он начавшего было говорить друга.

– Решение нашего вопроса зависит от моей возможности восстановить нужные знания, – было видно, как септиноиду тяжело подбирать слова. – Мой народ проживает не одну жизнь, кажется, у вас это называется реинкарнацией. Наша цивилизация чётко регламентирует, кто чем занимается, и по потребностям общества появляются особи с необходимыми способностями. Погибших по тем или иным причинам мы храним, и при появлении новой особи происходит переход духовной матрицы в новое тело. Вот это моё тело – четвёртое, до этого я был нянькой, геологом, военным и вот сейчас химиком. Когда я был геологом, то посетил очень много необычных мест, и в одном из них было то, что нам нужно. Но память других жизней постепенно заглушается, и мне необходимо восстановить информацию о той жизни, чтобы решить вопрос с тварями. Мне нужно провести обряд выхода, и для этого нужны особенные условия.

– Наши псипроектировщики могут воссоздать практически любые условия.

– Которые они могут вообразить, – КХ-Ц’Ц говорил спокойно.

– Твоя планета? – неуверенно сказал Шишкин.

– Это очень далеко.

– Погоди, ты начал с просьбы… – подозревая неожиданный поворот, сказал военный.

– Да. Понимаешь, в этом состоянии моё тело крайне уязвимо. А похожие условия я нашёл довольно близко отсюда, но эта планета кишит жуткими примитивными существами, и я опасаюсь, что без помощи не обойтись.

– Что за планета?

– Дурук.

– Дурук, да, местечко неприятное, – усмехнулся Джон, потирая шею, где красовался очередной шрам. – Махнём нашей дружной компанией, всё вспомнишь, даже то, что хотел бы забыть навсегда, – засмеялся Шишкин.

– Это очень… – замялся септиноид.

– …личное, – закончил Шишкин. – Значит, вдвоём. Я только всех предупрежу, – сказал он и встал.

Шишкин уточнил местоположение капитана и выдвинулся к нему. Он продумывал свою речь и надеялся на проницательность своего командира. Безрассудство не поддерживалось Штиком, он всегда стремился минимизировать потери и не гнаться за призрачными идеями. Шишкин его понимал, но сейчас он был готов кляться в лучшем исходе поездки. Он как будто заранее знал, насколько важной она станет.

– Неужели ты не можешь дать подсказку, где искать? – капитан почти умолял свою спутницу.

– Нет, это так не работает. Я могу узреть ситуацию, когда знаю точное время и место, точные координаты момента. Я следовала за Кванфатумом и видела, что всё получится, что всё идёт правильно, – ответила Макуша, навестившая капитана.

Раздался сигнал на запрос входа, Джон стоял за дверью. Штик встал с постели, поправил одежду и разрешил проход.

– Я не помешал? – сказал шагнувший внутрь Шишкин. Ему показалось, что кто-то ещё был здесь.

– Нет. Я просто отдыхал, думал, – небрежно ответил капитан.

– Возникли идеи?

– Ничего конкретного, очевидно лишь, что в случае провала нам необходимо будет их уничтожить. Хотя их анатомия послужила бы человечеству.

– Я отлучусь с КХ-Ц’Ц на некоторое время, кажется, есть возможность реализовать план.

– Куда?

– Дурук.

– Можешь взять команду из двенадцати бойцов.

– Он просит полететь только меня.

– Это самоубийство, – начал капитан.

В этот момент незримая супруга дала ему понять, что это часть пути, и нельзя ему препятствовать. Она стояла справа от него, уткнувшись в плечо подбородком, и мысленно говорила с ним.