– К черту ножи, – почти выкрикнул директор. – Отдадите их обратно в плановый отдел. Сотрудники с такими мозгами, как у вас, должны заниматься поистине важными вещами.

– Вы говорите…

– О новой самоочищающейся щетке для бытовой мебели! – победно вскинув руку вверх, провозгласил Александр. – Мы назовем ее «Щетка два ноль». Тут нужна преемственность, и в то же время показатель инновационности. Ее купят все. Те, кто уже имеют щетку первого поколения и успели оценить все плюсы устройства, точно захотят обладать более совершенной версией. А свои щетки они отдадут тем, кто и не собирался их покупать, и те тоже захотят потом новинки. Понимаете, Кузнецов, мы с нашими щетками завоюем весь мир!

Кузнецов и не думал как-то возражать или спорить. Александр давно славился своими непомерными амбициями, которые не раз ставили фабрику на грань банкротства. И уж, конечно, никакая «Щетка два ноль» не станет суперхитом, как не стала «Ложка для обуви нью» или «Коврик придверный лонг».

– Что вы молчите? – спросил директор, приосанившись. – Или вы, как те неудачники, начнете мне доказывать провальность идеи? Запомните, только смелые люди с размахом могут покорить этот мир.

– Я и не думал вам ничего доказывать, – поспешил заверить Кузнецов. – Наоборот, от радости в зобу дыханье сперло. Жду не дождусь заняться своим любимым изобретением и как можно сильнее его улучшить.

– Молодец! – обрадовался Александр. – Хоть кто-то в этом болоте меня понимает. Только вот что, – директор сделал голос тише, – вы не очень-то афишируйте ваши старания. И берегите идеи. Идеи в нашем мире на вес золота. Не торопитесь внедрять все подряд. Придумали одно улучшение – и сразу на конвейер. Придумали два – выберите, что попроще. Смекаете?

– Честно говоря, не очень.

– Ну что вы, Кузнецов. Это же и младенцу должно быть понятно. Не надо вываливать на людей всю манну небесную. А то они обрадуются один раз и больше радоваться не будут. Станем выдавать по одной инновации за раз, и тогда те, кто купит щетку два ноль, захотят через год купить новую, более усовершенствованную щетку три ноль, а затем четыре ноль, пять ноль. Смекаете?

– Теперь, кажется, да, – ответил Кузнецов чуть более грустным голосом.

Но дело было не в перспективе всю жизнь придумывать новые щетки, а в утреннем разговоре с женой, о котором ненарочно напомнил директор, заговорив о младенцах.

– В чем дело? – спросил Александр. – Не хотите стать ведущим изобретателем на нашем предприятии?

– Хочу, – почти честно ответил Кузнецов. – Только вот я совсем не буду видеть семьи. А вы же понимаете, молодая семья, могут появиться дети.

– Так ведь это замечательно! – обрадовался директор. – Дети, жена – все это просто прекрасно! А знаете почему, потому что семья – это траты. Да-да, мой друг, это еще какие траты. Одежда, еда, подгузники, игрушки, соски, пеленки, снова подгузники. Бесконечное количество денег прочь из семьи. А тут как раз я, с новым предложением. Вы поймите, Кузнецов. Теперь у вас будет все: и деньги, и слава, и возможности.

– И отпуск?

– Отпуск? – удивился директор. – Кому нужен отпуск? И что вы там собираетесь делать, лежать на пляже и две недели пить. Я вам говорю о жизни, настоящей, насыщенной, реактивной. Ваше имя может стать нарицательным, как вот у этой кофемашины.

Александр подошел к названному устройству и запустил простую программу готовых напитков.

– Никто уже не помнит, как назывались эти шарики с готовым коктейлем, но, если ты спросишь, какой Верикс ты пьешь, каждый тебе расскажет точную формулу. А почему? Потому что Ильф Петрович Верикс первый придумал делать готовые напитки для кофемашин. Это же сколько разной возни было? Зерна насыпь, смели, обвари, потом молоко или шоколад добавь, карамель еще. Все это течет, мажется, пропорции повторить сложно. Брр. Нет, пробовали, конечно, обойтись порошками, но разве эта невкусная химоза сравнится с настоящим кофе? А теперь же. Просто выбираешь из сотни тысяч подходящий тебе Верикс, и вуаля – любимый напиток готов.