Вернуться к прежней, спокойной и сытой жизни – вот и вся идеология восставшего крестьянства.

А вот рассказ жительницы деревни Усть-Ламенская Анны Павловны Терещенко: «Был такой Бердов в деревне Евсино. Он деревянным стежком убивал. Ему привезут коммунистов, а он их убивает. Убийцей был. Может, тыщу убил, может, две, а может, и три. Потом коммунисты его убили… Сначала белые убивали коммунистов, потом коммунисты – белых, а потом коммунисты – коммунистов».

Наверное, эта крестьянка, говоря об убийстве коммунистов коммунистами, видела в перспективе то явление, когда революция будет безжалостно пожирать своих детей, что и случилось в конце 1930-х годов.

После революции советская власть просуществовала на Урале недолго. Захватившая власть в стране партия пролетариата требовала от крестьян хлеба и солдат для своей защиты. Через год после революции 11 января 1919 года декретом Совнаркома была введена по всей стране продовольственная разверстка – продразверстка. Крестьяне ее встретили враждебно везде, в том числе и на Урале. После изнурительной войны 1914–1918 годов села обнищали. Выбито было мужское население – армия ведь была в основном крестьянская. Голод и холод загуляли по Уралу.

А тут еще одна беда – белоказаки – защитники самодержавия. Жестокие действия банды атаманов Дутова, Мартынова, Акутина, Савельева, Чечека и других белых командиров Уральской отдельной армии, чехословацких мятежников, жесткий режим «верховного правителя Российского государства» адмирала Колчака пали на плечи крестьян. Атаманы не только обирали последних, но и дико расправлялись со сторонниками красных. Белый террор гулял по Уралу. Семилетний Ника Кузнецов видел своими глазами, как беляки расправлялись с сельскими активистами и сочувствующими советской власти – их выволакивали из домов, расстреливали, топили, рубили шашками.

Летом 1918 года в соседнем с Зырянкой селе Балаир по доносу местных кулаков отряд белоказаков порубил шашками шестерых сельских активистов, боровшихся за установление Советской власти в деревне. Среди погибших был муж родной тети Никоши со стороны матери дядя Иосиф – его, весельчака и крепыша, в деревне называли ласково Ося. Никанор был на похоронах и глубоко переживал утрату близкого родственника. Плакали вдовы, испуганно жались дети к матерям у могил. Слезы жалости и гнева градом катились по щекам Никанора. Это был первый жестокий урок жизни. Он оставил в сердце ребенка неизгладимый след.

Но и белые недолго продержались на Урале. Стремительным наступлением красных войск Пятой армии Восточного фронта под командованием Тухачевского и Эйхе белые покатились на восток и были выбиты с Урала. Страна медленно поднималась с колен. Яростный штурм первой пятилетки сочетался с коллективизацией сельского хозяйства и индустриализацией всей страны. Это был бурный процесс перепланировки государственного хозяйствования. Революция подарила землю крестьянам, но под гнетом нищеты и бескультурья распоряжались ею они еще десяток лет по-старому.

По воспоминаниям брата Виктора Ника отличался хорошей памятью, легко заучивал длинные стихотворения и любил их декламировать в кругу родных и знакомых. Особенно ему нравились героические стихи, воспевающие трудовые дела и ратные подвиги русского народа: «Смерть Сусанина», «Бородино», «Братья-разбойники» и другие. Для декламирования подобных стихотворений мальчик забирался на лавку или табуретку и громко оглашал комнату своим звонким голосом.

В редкие вечерние часы отдыха, когда в избу к Кузнецовым приходили соседи, отец – Иван Кузнецов любил слушать, как его шестилетний сын гордо отвечал врагам России словами Ивана Сусанина: