Что делать? Закричать? Мне показалось, что все кричат при виде огромного тигра! Ударить его? Всегда находятся храбрецы, дающие отпор! Бежать? Все бегут при виде тигра… А что если…

«Представь, что это – большая киса!», - стиснула я зубы, даже не представляя, как буду это делать.  «Просто большая киса, которая хорошо кушала!», - подбадривала себя я. «
Это – безумие!», - орало что-то внутри. 

Огромная пасть открылась, а я успела выставить дрожащую руку и… почесать его за ухом. Пасть захлопнулась.

- Ты что творишь! – прорычали мне в лицо, когда я чесала его голову.

Я чесала, понимая, что такого он не ожидал. Мне показалось, что он ожидал все! Крики, мольбы, бегство, нападение, но не почесание за ухом!

- Ты понимаешь, что я тебе руку отгрызу, когда ты закончишь? – послышался странный голос. Его голова сама тянулась к моей руке, а хвост замер.

 Еще бы! Понимаю!

- Ненавижу, - прорычал огромный кот, сощурив глаза. – Ненавижу, но левее! Еще левее! Попала!

В голове промелькнула мысль о том, что «коврики» не просто так мне намекали. Могли бы и прямым текстом сказать: «Если что не так – чеши! Либо его величество, либо отсюда подальше!».

Моя рука впивалась в густой мех, а хищник замер, глядя на меня глазами, наполненными ненавистью.

«Будешь почетной чесальщицей его величества», - причмокнула совесть, представляя целый гарем рукастых чесальщиц, в котором для меня фантазия уже освободила уютное местечко. «Мои ру-у-у-уки!», - рыдали девицы, глядя на свои стертые об его величество конечности.

- Урррр! – возмутился Титикака, требуя, чтобы его тоже чесали! Но дотянуться до него я не могла. Пришлось разуться и выставить вперед ногу. А то несправедливо! Узурпируют маму! Проклятый дядя – узурпатор! И тут успел!

В позе подбитой ласточки я стояла, прислонившись к стене.

- Я просто уничтожу тебя, - слышался тихий голос с затаенной злостью. В этот момент рука начинала чесать за ухом с удвоенной силой. Как не чесала никогда! Все соседские котики умерли бы от зависти!

- Ррррр, - послышался стон, сквозь который сочились такие проклятия и пытки, от которых моя попа сморщилась косточкой от персика. – Р-р-разор-р-рву…

Я с надеждой смотрела на дверь, в надежде, что кто-то войдет. «Срочное дело! Ваше величество! Бросайте все!», - чудилось мне спасительное. Но за дверью было тихо.

- Ну хоть бы нам войну кто-то объявил, - мысленно стонала я, понимая, что еще чуть-чуть и потеряю равновесие.

- Ай! – округлила я глаза, видя довольного Титикаку. Он решил, что нет ничего вкуснее моего пальца. А если он еще и в майонезе…

Я сползла по стенке, не убирая руки от его величества. Зато моими пальцами лакомились, делая нежный кусь и заглядываясь на меня честными голубыми глазами.

- Ты мне сразу не понравилась, - слышался страшный голос. – Сразу, как я тебя увидел…

- А я и не старалась, - вздохнула я, видя старания Титикаки. Заботливый малыш считал, что мужчины должны носить меня на руках. Поэтому отгрызть мне половину ноги – это самая замечательная идея, которая вдруг посетила светлую голову.

Стоило мне повернуть голову, как я увидела перед собой страшную морду.

- Это они тебе сказали? Да? – послышался вкрадчиво – зловещий голос. Мне пристально посмотрели в глаза.

- Нет, сама догадалась, - осторожно заметила я, пытаясь выгородить «ковриков», чтобы им не досталось по коврижкам.

- Не верю. Пр-р-равее, - прорычали мне в лицо, пока моя рука срочно просила сменщицу. Но «сменщица» была занята Титикакой. Тот подставил голову, настойчиво ловя руку и компостируя ее острыми зубами.